Абсолютно ненормально - стр. 18
А затем мы переходим к долгим обсуждениям и построению теорий, и она приходит к выводу, что сын сенатора Вона заставил Бакстера пригласить нас, чтобы соблазнить меня самовлюбленным подшучиванием и залезть ко мне в штаны. Но мне-то нравится парень, который нас позвал, – Карсон. А значит, это может быть sehr interessant[12].
И, как любая школьница, я начинаю обдумывать, что надеть, и разрабатываю план «Как очаровать парня, который мне нравится», при этом заталкивая мысли о Дэнни в дальний угол сознания.
20:48
Сегодня Дэнни тусуется с Праджешем, чтобы убедиться, что у того все в порядке. Наверное, Дэнни покажет ему свою коллекцию старых приставок Nintendo, и они станут рубиться в Mario Kart, поэтому мы проводим время вдвоем с Аджитой. Честно говоря, я рада этому девичнику. Из-за новообретенных чувств Дэнни ко мне я боюсь пошутить или сделать что-то не так, когда он рядом. А как приятно просто расслабиться и не беспокоиться о том, чтобы ненароком не ухудшишь ситуацию.
Мы тусуемся, поедая вредную пищу, в подвале Аджиты, и я решаю рассказать ей о конкурсе сценариев и невероятной щедрости миссис Крэннон. Про ее пятьдесят баксов. Пятьдесят баксов. У меня никогда не было такой суммы. Чувствую себя Биллом Гейтсом.
– Аджита, я тут подумала… а что, если – только выслушай меня, пожалуйста, я и сама знаю, как это бредово звучит, – но что, если не все учителя – дементоры в человеческом облике?
– Ты права, это звучит бредово.
Она подбрасывает драже M&M's и ловит его ртом. Звучит впечатляюще, но ты забываешь про ее непомерно длинный язык. В такие моменты она похожа на ящерицу, которая ловит мух.
– Мне немного страшно, – признаюсь я, – участвовать в этом конкурсе.
– Почему?
Я убираю ворсинку с рукава свитера, коря себя за признание в слабости, но мне очень нужна поддержка лучшей подруги.
– Просто не могу избавиться от мысли, что я слишком очевидно из низшего класса. Слишком обычная. Они посчитают меня мусором. Разве возможности даются «таким людям, как я»?
Высыпав оставшиеся драже из пакета в рот, Аджита расплывается в забавной улыбке.
– Я непалоамериканка. Поверь мне, я прекрасно тебя понимаю.
– Да уж, – признаю я. – Согласна, что ты намного лучше меня знаешь, что такое социальная изоляция, но когда-нибудь тебя охватывало чувство, что все против тебя?
– Каждую. Чертову. Минуту. – Она сминает пакетик и запихивает его под диван, где его примерно через год отыщут родители. – И думаю, что так буду чувствовать себя всегда в этой стране. Но неужели ты даже не попробуешь? Что плохого случится, если ты попадешь на конкурс, но не выиграешь его?
Это мой самый большой страх.
– Надо мной будут смеяться. И не в хорошем смысле.
– Ну и что? – повернувшись ко мне лицом, спрашивает Аджита.
Я улыбаюсь: понимаю, что будет дальше.
– Ну, я буду чувствовать себя глупо.
– Ну и что?
– И неловко.
– Ну и что?
Когда одна из нас отказывается от какой-нибудь прекрасной возможности из страха проиграть, мы затеваем такой разговор. Задавая раз за разом вопрос «Ну и что?» и заставляя другую осознавать свои страхи, мы вскоре понимаем, что на самом деле бояться-то нечего.
Я изо всех сил пытаюсь придумать еще какой-нибудь ответ.
– А вдруг я после такого вообще откажусь от писательства?
– Ну и что? – слышу я в очередной раз.