Абсолют в моём сердце - стр. 27
– Ты что делаешь?
Я тут же выпучиваю по-детски глаза:
– Проверяю, не помер ли ты!
– Что-о-о? – тянет уже в голос, видно спросонья туго соображает.
– Я говорю, что беспокоюсь, не отчалил ли ты в мир иной!
– А … почему ты в моей комнате?
– Ну, Эштон, ну что ты как маленький, вот ей Богу! Я ж переживаю! Переживательная я очень, понимаешь? – уверенно встаю с его постели и спокойно разваливаюсь в кресле.
– Спать не могла, всё переживала! Дай, думаю, проверю, как там Эштон? Может, он водички попить захотел, а принести некому! Захожу, а тут бледное бездыханное тело, вот я и испугалась, что ты того… Ну, сам понимаешь! Решила дыхание твоё проверить. Но ты не думай, до реанимационных мероприятий дело бы не дошло, нас хоть и обучали в школе, я ни черта не помню, кроме шуточек своих одноклассников. Им, знаешь ли, только дай искусственное дыхание поделать!
Эштон поднимается и садится на постели, простынь с пледом сползают ниже, открывая моему взору его совсем уже не юношеский живот:
– Ты смешная! – заявляет.
А я млею, разглядывая его оголенный торс. Не то слово млею, кажется, мои леди-органы задумали что-то нехорошее. Не то, чтоб я не видела мужчин в плавках, этого добра хватает и в бассейне, и на пляже, да что далеко ходить, летом что Алекс, что Лёша – оба без маек по дому расхаживают, хорошо ещё если в шортах, а то Лёшка может и за стол в плавках усесться. Но при виде полуоголённого, бледного, больного Эштона у меня впервые в жизни появляется странное ощущение в животе… Кажется, именно это и называют бабочками!
– А у тебя девчачьи ресницы! – сама не поняла, почему и зачем сообщила ему об этом, видно от созерцания его голой груди совсем мозги мои отшибло!
Эштон улыбается ещё шире:
– Я знаю. Ты не первая, кто говорит мне это.
Бабочки разом сдохли.
– О, Эштон, ты проснулся уже?! Очень хорошо, вставай-ка белье твоё поменяем, ой, и впрямь всё мокрое…
Мама, как всегда, вовремя. Заспанная, в пижамном одеянии, слегка растрепанная и пахнущая кремом для лица. С детства обожаю этот запах – запах мамы. Эштон, похоже, тоже от него тащится, судя по выражению его лица. Встаёт, замотавшись в простыню, и с ангельской улыбочкой строит из себя пай-мальчика:
– Не нужно, Лера, я сам всё поменяю, спасибо!
– Ещё не хватало, чтобы ты больной и с температурой бельё менял!
– Уже всё в порядке, больше нет температуры!
Мама тут же кладёт на его лоб свою ладонь:
– И впрямь нету! Перегорел ты, видно, за ночь. Но горел хорошо, перепугал меня насмерть!
А Эштон блаженно прикрывает глаза… и мне это не нравится! Эй! Это моя мама!
Глава 7. Клик-клик
ZAYN – Dusk Till Dawn ft. Sia
Утром мама как ошпаренная носится по кухне – опять опаздывает.
– Мам, у тебя же по вторникам вроде нет занятий! – тяну сонно.
– Пора экзаменов началась, дочь! Не долго тебе расслабляться осталось – скоро узнаешь, что это такое! Правда, Эштон?
Эштон в отцовской футболке и его же батнике с надписью GAP посередине мирно восседает на мамином любимом месте – кофейном диванчике у самой стеклянной стены. Кофейном не потому, что дизайнер задумал его цветом кофе с молоком, а потому, что мама любит в этом месте пить кофе и проверять свои контрольные. На самом деле, там два кофейных дивана, стоящих друг напротив друга, а между ними уютный деревянный стол. Это особенное место – место для двоих. Для мамы и Алекса. Если вдруг проснуться пораньше, то можно застать их ежедневную идиллию, ставшую традицией: каждое утро они проводят вместе и наедине 30 минут. Пьют кофе, обсуждают планы на день, иногда как дети держатся за руки, но чаще просто целуются. Мы долго ждали момента, когда же им надоест, но так и не дождались. Похоже, они собираются целоваться до самой смерти!