А я смогу… - стр. 11
– Конечно, я так и подумала поначалу, – кивнула Ольга, – но на следующий день краской из баллончика залили все стёкла в Томилине. Вряд ли это совпадение, ты так не считаешь?
– Да, не похоже.
– Вот и мне так кажется. Хотя милиция считает, что это мой параноидальный бред. Или конкуренты. Только ведь и это не всё. Значит так, началось всё в прошлый четверг, а в субботу я получила письмо…
Она встала, с полки над плитой достала конверт и протянула его Сергею. Тот осторожно открыл его и вынул листок. На нём цветными весёленькими буквами разных размеров и очертаний, вырезанными из каких-то журналов, было набрано:
ЭТО ТОЛЬКО НАЧАЛО. БЕРЕГИСЬ!!!
– Ух ты, аж три восклицательных знака! – восхитился Ясенев и, аккуратно сложив письмо, убрал его обратно в конверт. – Какие эмоциональные недоброжелатели. Об этом ты в милиции говорила?
– Нет. Без толку.
– Так. Дальше что?
– Дальше моей машине прокололи все четыре колеса, взломали ворота отцовского гаража и до смерти напугали продавщицу моего магазинчика здесь, в Реутове, позвонив по телефону и сказав, как она утверждает, загробным голосом: увольняйся, твоя хозяйка всё равно скоро сдохнет! И всё это за несколько дней.
– Весело, – покачал головой Сергей.
– Куда уж веселее. А сегодня вот что, – она махнула рукой в сторону входной двери.
– Я всё стёр, Лёль, не волнуйся. И теперь ты не одна. Разберёмся. Я тебя в обиду не дам.
– Серёж, – он даже вздрогнул, так тепло и ласково это прозвучало, – ну зачем тебе мои проблемы? Ты прости, я на тебя всё вывалила. Но мне теперь получше, и я как-нибудь сама в них разберусь. Ладно?
– Неладно. Лёль, ты можешь думать обо мне всё, что хочешь, но бросить тебя одну вот сейчас я никак не могу. Ты же знаешь, я друзей в беде не бросаю.
Она знала. Она так хорошо это знала, слишком хорошо. Это-то и была основная причина, из-за которой она тогда, девять лет назад, подала на развод.
Москва и Подмосковье. 1987–1992 годы
Он действительно был идеальным другом. Из тех, кто считает, что дружба понятие круглосуточное. Сначала ей это нравилось и даже вызывало чувство, больше всего похожее на восторг. Но потом оказалось, что в семейной жизни эта его готовность мчаться на край света по первому зову друзей, или тех, кого он считал ими, очень мешает. А этих самых «друзей» у него было так много, что времени для неё, жены, просто не оставалось.
Сама она была убеждена, что друзей много быть не может, и пыталась внушить мужу, что и у него настоящих, близких, верных друзей двое – Паша Рябинин и Олег Грушин, ну, может, ещё один их однокурсник, Влад Серафимов. Серёга не соглашался. Пашку, Олега и Влада он любил, но и другим отказать не мог. Стоило кому-то сказать сакраментальное «ты ж мне друг, мне больше не на кого рассчитывать», как он бросал всё на свете и нёсся выручать.
Много раз Ольга оставалась ночами одна. Случалось, что он, выйдя в магазин за хлебом, звонил ей через сутки откуда-нибудь из Могилёва и сообщал, что с ним всё в порядке, но вот Васе (Пете, Вите, Коле – и далее по телефонной книжке) срочно понадобилась его помощь, и поэтому он вернётся через пару дней.
– Лёлька, – нежно шептал он, – ну ты ж понимаешь? Ты меня в институте прикрой, ладушки? Зря я, что ли, на старосте группы женился?
Первое время она была не в силах устоять против его сумасшедшего обаяния и, смеясь, пугала: