А также их родители - стр. 21
Мишка же, как уже догадался любезный читатель, совершенно особенный.
Он любит ровно пять блюд: хачапури, курицу, котлеты, макароны, гречку.
Ах, да, еще яйца.
Мишка их любит нежной, с придыханием, любовью. Началось это вот так.
Бриджет Джонс поехала с детьми в горы
Раз в год детей в Грузии непременно вывозят на воздух.
Это идиома – «на воздух» – закреплена за условным горным курортом с хвойными лесами, минеральными источниками, плохой едой и дорогими аттракционами в заброшенном парке. Даже те счастливцы, у которых есть собственные дачи, вывозят детей летом в какое-нибудь ДРУГОЕ место, резонно объясняя подобное расточительство: «Ну на дачу-то мы круглый год ездим, какая же это перемена воздуха!»
На перемену воздуха возлагаются немыслимые надежды: после месяца на курорте ребенок надышится целебным кислородом на год вперед, не подхватит вирус зимой, начнет мести еду всю подряд и вообще станет новым человеком. А если учесть, что городские дети все, как один, анемичные бронхитики-малоежки, – масштабы явления трудно переоценить.
Пока дети маленькие, важно поселиться где-то поближе к цивилизации – чтоб в случае чего вызвать папаш и быстренько сгонять в город к доктору, помыться или купить еды. По мере роста детей мы выбираем курорт повыше от уровня моря – всем известно, что чем выше, тем полезнее. Если начертить диаграмму наших ежегодных отдыхов, получится что-то вроде схемы ядерного взрыва: каждая последующая волна шире предыдущей.
В те годы в стране царила полная разруха, поэтому с собой на отдых надо было брать ВСЕ. То есть в буквальном смысле – матрасы, белье, тазики, прищепки, бельевые веревки, порошки и мыла, нитки и ножницы, утюги и горшки, не говоря уже о запасе продуктов минимум на неделю. Раз мы ехали всем табором, то распределяли утварь на трех мамаш поровну – в итоге стирали и гладили по очереди.
Шови навсегда остался для меня самым лучшим местом для летних каникул.
– Нельзя было куда-нибудь поближе? – неосторожно спросил папачос, прикинув количество бензина и качество дорог. В ответ он получил превосходнейшую лекцию о хвойных лесах, источниках, ромашковых полях и полудиких лошадках, без которых детство моих детей будет ущемленным.
– Тогда берите маршрутку и дуйте сами, – с достоинством вышел из положения кормилец.
День первый
Жанр нашего путешествия в Шови можно определить как помесь библейского сюжета с малобюджетным голливудским фильмом ужасов. Маршрутка, набитая детьми, сумками и мамашами, едет с самого утра, мимо пролетело полстраны, а конца путешествию не видно.
Дорога идет серпантином все выше и выше, тьма сгущается, надвигается молочный туман, с левой стороны нависают скалы, с правой – провал чудовищных размеров, на дне которого ревет первобытная река с поломанными корабельными соснами.
– А тут бывают наводнения? – тревожно спрашивает Наиле. Я вру, что нет, а даже если да, река на уровень дороги не поднимается. Мои дети блюют через каждые пятнадцать метров, водитель готов сбросить нас всех в пропасть. Боюсь, что к концу пути из детей вывалятся желудки, но – о, боги! – из тумана возникли ворота пансионата.
Звоню в мистическое место, чтобы нас встретили.
Молчаливая бабайка с фонарем, соткавшись из тумана, повела нас селиться куда-то в дремучий лес, из которого таращатся красные волчьи глаза. Дети падают с ног и вспоминают сказку «Гензель и Гретель».