А почему бы и нет - стр. 23
Отличники десятых классов
Я особенно любил лыжный спорт, всегда участвовал во всех соревнованиях и в девятом классе уже был мастером спорта. Любимая моя дистанция – десять километров.
У меня был друг Вовик – такой же, как и я, любитель, который предложил в летнее время, на каникулах, сделать в лесу, на Саранцевой горе, примитивный стадион. Мы каждый день ходили с ним в лес, соорудили там легкоатлетическую площадку для прыжков, бега, толкания ядра, метания копья. У нас там был турник, брусья и особенно ценна была трасса для бега на длинные дистанции. Эту же трассу в зимнее время мы использовали, как лыжню на пять километров.
Как-то летом я шёл по улице и, вдруг, увидел улыбающегося, идущего навстречу старого цыгана Романа и Клару.
Прошло несколько лет с тех пор, когда мы расстались, и я, честно говоря, уже подзабыл этих милых цыган. Но, сейчас, видя их, я сразу всё вспомнил, тем более, что они, в отличие от меня, совсем не изменились.
– Ну, здравствуй, сынок – подошла и обняла меня цыганка. – Как ты вырос! Мужчина!
– Те авес бахтало, – протянул ко мне большую, чёрную руку Роман. Я не понял, что он сказал, но с удовольствием ответил на его рукопожатие. – Здравствуй, здравствуй, красавец. Когда придёшь к нам? Твои цыганские друзья часто тебя вспоминают. Они тоже выросли.
– Да, да, – поддержала его Клара. – Они помнят тебя. И после твоего ухода из нашего табора все потребовали от нас сандалетки, такие же, как у тебя. Пришлось искать для них. До сих пор многие носят такую обувку.
Мне стало грустно и смешно, услышав такие слова от цыган. По сути, я ведь мало времени был у них в таборе и вот такую память оставил о себе. С другой стороны, мне стало стыдно за то, что меня до сих пор помнят в цыганском таборе, а я… не часто вспоминал о своём странном, детском поступке и о самих мальчишках с цыганского табора.
– Ты как живёшь, сынок? – спросил Роман.
– Да, как все. Школа, дом, друзья, – скромно ответил я.
– Друзья, это хорошо, – одобрила мою жизнь Клара. – А мы вот всё так же. Бежим, спешим, не знаем своего места.
– Вы интересно живёте, – попытался подбодрить и похвалить их способ существования.
– Ну, ладно, сынок. Счастья тебе и удачи, – опять ласково погладила меня по голове Клара.
– Спасибо.
– Душа у тебя вольная, свободу любит. Новые места, новые впечатления и приключения ждут тебя. Будет тебе временами трудно, но, это твой выбор, и ты всё преодолеешь.
Я не знал, о чём говорит Клара, но мне было приятно слышать такие слова.
– Эта цыганка не ошибается, она не угадывает. Она знает. Что она предскажет, всё сбывается, – как-то небрежно ткнув пальцем Клару, сказал Роман.
– Спасибо, – только и вымолвил я в ответ на слова Клары и Романа.
– Тэ яв Эс бахтало, – сказал Роман и пошёл прочь.
– Что он сказал? – спросил я у Клары.
– Он попрощался с тобой.
– До свиданья, Роман, – прокричал я вдогонку удаляющемуся, чуть сгорбленному, но ещё уверенно шагающему Роману.
Цыгане так же, как и появились передо мной, быстро удалились. Я стоял с грустью, провожая их взглядом.
Слова Клары о вольной душе и свободе запомнились мне и вызывали неоднозначное толкование. Всё-таки я ещё был мал, чтобы правильно расценить их смысл, но, где-то в тайнике моего мозга они сохранились и оттуда управляли моими действиями, поступками всю мою жизнь. Знать, не зря цыгане встретились на моём пути!