А он не вернулся из боя - стр. 38
– Перестань, – взмахнул в знак протеста здоровой рукой Бровиков. – Здесь я не командир, а… обрубок тела. А вот вашу идею о восстании, о попытке найти кого-либо, кто пойдет с нами на сговор, ради донесения правды обо всех поддерживаю. Нельзя, чтобы советский солдат просто так гнил в этих застенках. Тамарин, спасибо тебе, конечно, за поддержку, но продолжай сам командовать нашим гарнизоном. Если посчитаешь нужным, считай меня своим комиссаром. Коль уж придется умереть, то я хочу сделать это с честью, как и положено офицеру.
После этого разговора Тамарин собрал вокруг себя всех пленных. Обсудили план действий, проголосовали, что согласятся уехать на Запад Леонов и Николаев, который в ходе боевых получил контузию, потерял сознание и оказался под завалом у входа в дом, расположенный в кишлаке, где шел бой. И вот так же, как и другие пленные, оказался на территории Пакистана в тюрьме.
Больше всех склоняли парней согласиться на отъезд на Запад американка Людмила Торн и английский лорд. С ними и решили вести переговоры.
Каждого советского военнослужащего, находящегося в плену, беспокоила одна и та же мысль, а смысл ее сводился к следующему: западная пропаганда сообщала всему миру, что советский военнопленный добровольно сдался душманам, а затем попросил политического убежища на Западе.
Поэтому желание сообщить на Родину правду о себе и привело к решению, что Леонов с Николаевым сделают вид, что согласны с предложением добровольно уехать на Запад. Оставшиеся парни кровью напишут свои имена на нижних майках Леонова и Николаева, чтобы те смогли донести до Родины правду о пленных, а затем поднимут восстание и, если понадобится, с честью погибнут в бою.
Леонов после некоторого раздумья предложил:
– Мужики, у меня есть идея. Давайте мы в разговоре с представителями власти или там иностранцами потребуем взять с собой и Бровикова. Скажем, что он простой солдат, фамилия его Панфилов. Скажем, что он рассказывал нам, когда смог немного говорить, что в Египте у него богатый родственник живет. Он еще после войны, то ли в сорок шестом, то ли в сорок седьмом убежал из Союза. Объясним, что если мы его возьмем с собой, то он сможет потом и нас поддержать материально.
– А что, это идея. Он же все равно здесь сдохнет. Для них он обуза. Он же простой солдат, в Афгане только месяц или чуть более. Даже фамилий командиров не знает. Кому из них нужен беспомощный инвалид, причем в плохом состоянии. Никто не купит его даже для использования батраком. А если это будет одним из наших условий в обмен на предательство, то есть шанс вытащить Бровикова отсюда, – заметил Николаев и добавил: – Он офицер, и ему в большей степени поверят, когда удастся вырваться на Родину.
Все согласились и стали готовиться к реализации этого плана.
И вот явились Торн с англичанином, который своей фамилии не назвал, а представился лордом. Леонов обратился к Торн:
– С нами сидит раненый солдат. Ему оторвало ногу и часть кисти руки. Фамилия его Панфилов. Если ему не оказывать медицинскую помощь, он умрет. После этого все пленные озлобятся. Пусть бы отдали его нам. Вам это ничего не стоит, а для нас он как бы талисман. Хоть что-то доброе сделали.
Лорд задумался, а затем с некоторым удивлением спросил:
– А кто вам рассказывал, что путь в Англию ведет через Египет?