А мама дома? - стр. 15
В Патни, когда папино здоровье пошатнулось и все казалось безнадежным, мама часто предавалась фантазиям о замужестве Анны. Ее мужем мог бы стать лорд – благородный лорд с большим загородным поместьем. Анна жила бы с ним в замке, а мама – во вдовьем домике (при замках всегда бывают вдовьи домики, поясняла она). И там был бы круглощекий повар, который пек бы для мамы кексы, и она лакомилась бы ими, сидя у камина. А в хорошую погоду разъезжала бы по парку на белом коне.
Конечно, это было не всерьез. Мама просто шутила, чтобы развеселить себя и Анну. И Анна часто напоминала маме, что она не умеет ездить верхом. Но, сообщая ей о Ричарде, Анна понимала: где-то в глубине души мама сожалеет, что приходится расставаться со своим образом наездницы, скачущей на великолепном скакуне в окружении свиты, гончих и кого там еще она себе представляла. И Анну это раздражало.
Раздражало ее и то, что мама плохо представляет, чем занимается Ричард. Основную информацию о жизни в Англии она получала от Макса. Молодой, набирающий силу адвокат, Макс представлялся маме источником, гораздо больше заслуживающим доверия, чем Анна с ее живописью. А Макс говорил маме, что у них дома нет телевизора, хотя они и обсуждают, не купить ли его для помощницы по хозяйству. Анна нервничала, что мама может что-нибудь брякнуть самому Ричарду или просто в его присутствии: у нее такой громкий голос!
Глупость, конечно: Ричард вполне мог сам за себя постоять. Но Анна была благодарна Конраду за то, что тот удерживал маму от опасных тем. Стоило маме пуститься в рассуждения о литературе или театре (а мама в лучшем случае могла только цитировать папину точку зрения, да и то приблизительно), Конрад смотрел на нее, улыбаясь своей обаятельной асимметричной улыбкой и говорил: «Такие разговоры не для меня. Вы же прекрасно знаете: я в этом ничего не смыслю».
Самолет наклонился. Анна внезапно увидела Берлин – совсем близко, под крылом, и совсем рядом с городом – аэропорт. «Мы вот-вот приземлимся», – поняла она, и ей сразу стало страшно.
Что скажет Конрад? Будет ли винить Анну в том, что она долго не писала маме? Знает ли он, почему мама приняла снотворное? И в каком состоянии мама сейчас? В сознании? С кислородной маской? В коме?
Земля надвигалась прямо на Анну: такие же ощущения она испытала, когда в школе ей впервые в жизни пришлось прыгать в воду с трамплина. «Ну всё», – подумала Анна. Теперь уже ничто не могло остановить ход событий. Она с сожалением отметила, что между ней и землей нет даже облачной завесы. Небо было чистым, в лучах полуденного солнца сияли трава и стремительно приближавшаяся посадочная полоса. Вот колеса коснулись земли, самолет коротко взревел на бегу и, вздрогнув, остановился.
Конрад стоял у входа в зал ожидания, опираясь на трость, как и предполагала Анна. Она пошла прямо к нему сквозь гул немецкой речи. Увидев Анну, Конрад двинулся ей навстречу.
– Привет, – сказал он.
Его лицо с крупными чертами выглядело изможденным и каким-то осунувшимся. Он не обнял ее, как обычно, а только вежливо улыбнулся и пожал руку. Анну сразу охватили дурные предчувствия.
– Как мама? – спросила она.
– Без изменений, – ответил Конрад.
А потом бесстрастно сообщил, что мама в коме с утра субботы, когда ее обнаружили. С лечением возникли некоторые трудности: довольно долго никто не мог понять, что именно она приняла.