А другой мне не надо - стр. 9
– О себе могу сказать то же самое, – вторил ей Толя и любовался женой, излучающей верность и спокойствие. – Мы, Анька, с тобой два анахорета.
– Гольцов, ты глупый. Если у анахорета есть анахорет, то эти оба уже не анахореты.
– Правильно, – неожиданно подал голос из своей комнаты Игорь. – Это мои родители. Если в нашем доме и есть кто-то, кто живет отшельником, то это, простите, я.
– А где же Леночка? – бестактно поинтересовался Гольцов и тут же получил тычок в бок от жены.
– Леночка, папа, подалась в Москву на поиски счастья, – попытался пошутить Игорь, но шутка прозвучала как-то неубедительно.
– А кто тебе мешает последовать ее примеру? – Анна была готова к тому, что сын уедет из Алынска в столицу.
– Вы, – мрачно буркнул Игорь.
– Мы?! – хором возмутились Гольцовы.
– Вы, – подтвердил сын и вышел из своей комнаты. – Вы ж не люди, вы ж старосветские помещики. Последний оплот семейного счастья на материке. Страшно оставлять.
– Да что с нами будет-то?! – захорохорился Толя и браво обнял жену.
– Это не с вами. – Игорь обнял родителей. – Это со мной.
Гольцовы переглянулись, а Аня поцеловала сына в висок: она чувствовала, что тому тяжело. Но Игорь демонстративно бодрился, старательно шутил и не хотел признаваться в истинных чувствах. Боялся расстроить.
– Что за человек! – возмущался Толя, лежа в кровати. – Ну, уехала, ну, бросила. Так догоняй, если любишь?! Если это твоя единственная!
– А кто сказал, что она его единственная? – вступилась за сына Анна. – Уехала и уехала. Раз отпустил, значит, не так уж любит.
– Это ты так думаешь, – не соглашался с женой Гольцов. – А я вижу в нем тебя: такой же гордый. Отказали – оскорбился.
– А ты бы не оскорбился? – живо заинтересовалась Аня.
– Оскорбился бы, – тут же согласился Гольцов. – Но потом все равно бы стал добиваться своего, если уж мы говорим о любви.
– Ну вот представь, – повернулась к нему лицом Анна и приподнялась на локте: – Например, я тебе говорю: «Гольцов! Я тебя разлюбила. И больше с тобой жить не могу. Давай разбежимся». Твои действия? Ты не оскорбишься?
– Оскорблюсь, – Толя игриво приобнял жену. – А потом скажу категорическое «НЕТ» и заставлю влюбиться в себя заново.
– А если я, например, откажусь?
– Тогда я у тебя поинтересуюсь: «А не замешано ли здесь третье лицо?»
– А я, допустим, говорю тебе: «Замешано».
– Тогда я его убью, – посуровел лицом Толя и отодвинулся от жены: разговор перестал ему нравиться.
– А я тебе честно скажу: «Не надо убивать, мы любим друг друга и хотим жить вместе».
– Тогда я убью тебя, – проворчал Гольцов. – И женюсь на Жанке.
– А Николай Николаевич? – живо заинтересовалась Аня судьбой Мельникова.
– А это не он часом третье лицо? – буркнул Анатолий.
– А почему ты спрашиваешь?
– Потому что я вижу: ты ему нравишься.
– Я?! – рассмеялась Аня и уткнулась мужу в плечо.
– А ты что, не видишь? Он с тебя глаз не сводит, когда ты что-то говоришь. И только на тебя и смотрит, если сам что-то рассказывает. Заметь, не на жену, а на тебя!
– Знаешь, Толик, этому есть очень простое объяснение, – Анна села в кровати.
– И какое же? – скривился Гольцов.
– Очень простое. Я ему, в отличие от Жанны, не хамлю и не затыкаю рот, как только он его раскроет. Я просто его слушаю. А любому человеку нравится, когда его слушают, не перебивая. Но дело не в этом. Я спросила тебя, что ты будешь делать.