А другой мне не надо - стр. 35
– У вас – нет, – согласилась с мужем Анна и попросила: – Позвони, как доберетесь! И передавай привет Мельниковым.
– Передам, – буркнул Гольцов и с раздражением начал засовывать сотовый в нагрудный карман.
– Вы никогда не думали, почему в семье Стива Джобса был введен запрет на пользование гаджетами? – неожиданно поинтересовался Николай Николаевич.
– Мне все равно, – отмахнулся Анатолий и уставился в окно.
– Стив Джобс был осведомлен о том, каково вредное воздействие мобильных телефонов на организм человека, и потому берег своих детей.
– И что? – Гольцов никак не мог понять, куда клонит Мельников.
– Да ничего. – Николай Николаевич по-прежнему смотрел на дорогу. – Просто я думаю, что в семье Стива Джобса никому не пришло бы в голову засунуть телефон в нагрудный карман. В отличие от вас…
Анатолий растерянно посмотрел на сидевшего рядом Мельникова и быстро вынул сотовый, пытаясь сообразить, куда определить телефон-убийцу. После слов Николая Николаевича вариант с карманами отпал сам собой.
– Положите в бардачок, – подсказал Мельников и показал поворот: в салоне мелодично запикало.
– Забуду, – отказался от предложения Гольцов и снова завертел головой по сторонам.
– Ну и что? Забудете и забудете. Что случится-то?
– Вдруг Анюта звонить будет…
– Не будет звонить вам ваша Анюта, – не отрывая взгляда от дороги, со знанием дела прокомментировал Николай Николаевич.
– Мы всегда связываемся перед сном, если оказываемся не вместе, – отказался верить предсказанию Мельникова Анатолий и положил сотовый на заднее сиденье.
– Зачем? – пресно поинтересовался Николай Николаевич. – Это же формальность – все эти ваши «Спокойной ночи, зайчик», «Спокойной ночи, зайка». По телефону можно наговорить все что угодно, а потом выйти – и пойти по своим делам.
– То есть налево?
– Какая разница: налево или направо. И вы, и Жанна не понимаете, что на самом деле сотовый – это очень мерзопакостная вещь. Во-первых, технологии дошли до того, что я легко могу определить ваше местопребывание, даже если вы не отвечаете на мои звонки. Во-вторых, при определенных усилиях я всегда могу получить распечатку, чтобы вычислить нужный мне номер. Вы думаете, что мобильный вас страхует, а на самом деле – он вас компрометирует. И потом, если вы разговариваете рядом с собеседником, то семьдесят процентов информации слышно, даже если вы рукой пытаетесь прикрыть трубку. Поэтому – выбросите свой сотовый и начинайте жить по-настоящему. Уж поверьте мне!
Последние слова Мельников произнес с такой злобной уверенностью, что Гольцов опешил. Во-первых, ему было не совсем понятно, почему Николай Николаевич автоматически объединил его со своей женой. Во-вторых, смущал сам ход мыслей Мельникова: какая-то распечатка, какой-то номер, какие-то семьдесят процентов подслушанной информации. И еще: прежде Анатолий никогда не чувствовал этой кричащей назидательности в словах старшего товарища. Наоборот, реплики Николая Николаевича всегда были ироничны, но вместе с тем никогда не задевали присутствующих. А сегодня Гольцову показалось, что тот сознательно пытается вызвать у него неприятные чувства.
«Зачем?» – недоумевал Анатолий и испытывал острое желание снова позвонить Анне, но в присутствии Мельникова сделать это было неудобно. «Позвони сама!» – мысленно взмолился Гольцов и приготовился ждать.