99942 - стр. 28
– На Москву, – по-наполеоновски сказал Максим, как делал почти каждое рабочее утро на выезде из Павшинской поймы, но шутка не показалась смешной, даже своей избитостью.
Дуб-долгожитель, четверть тысячелетия смотрящий на творящееся вокруг безобразие, приблизился по правой стороне, проплыл мимо и какое-то время жил в зеркале заднего вида, уменьшаясь, уменьшаясь, уменьшаясь. Максим урывками следил за размерными метаморфозами природного памятника.
В дороге его занимали далёкие от расследования или расставания с Аней мысли. Обычные путевые думы не очень свежего водителя, лейтмотивом которых было: «лишь бы никто не остановил». Понятно, что отболтается, но зачем лишний раз объяснять инспектору, что он – Дюзов – тоже сотрудник, что они коллеги, что завтра, возможно, встретятся при других обстоятельствах… Максим вспомнил старшего летёху Коляна Штульда, утренняя похмельность которого, точнее, фирменный способ её маскировки, вошёл в следственный фольклор – Штульд всегда держал наготове обычную сигарету (с электронной такой фокус не канал) и как только его тормозили, принимался пыхтеть паровозом, а если не помогало, тянулся за удостоверением. Да, всё решаемо, но всегда найдётся принципиальный, честный от изгиба фуражки до кончика жезла, и тогда это исцарапанное утро испортится окончательно.
Прежде чем наведаться в ИИКМ (Исследовательский Институт Квантового Моделирования), где должны были восстановить кабинет пропавшего профессора, Максим заехал в управление: отметиться на утренней «пятиминутке» и прихватить выездную папку.
Медлительный шлагбаум и сонный кивок вахтенного пропустили на асфальтированную дорожку, ведущую прямиком к главному зданию. На парковке для личного транспорта нашлось место рядом с электромобилем заместителя начальника следственного управления. Максим пристроил ущербный в таком соседстве «Форд» справа от аквамаринового «мерса» руководителя и вышел под текущее истомой небо. Редкие облачка казались размякшими гренками, которые кто-то высыпал в огромную порцию бульона; желток солнца почти погрузился в наваристую снедь.
Перед ступеньками входа стояла бензиновая «таблетка» (автопарк Следственного комитета обновлялся не так стремительно, как модельный ряд начальствующего состава), водитель «уазика» пялился в навигатор, где ребристый Брюс Ли вешал люлей направо и налево, не смущаясь отсутствия звука. Под навигатором на клейком коврике лежала рекламная брошюра с логотипом «Р-К» («Ретро-Классика») и пятном от одноразовой флешки – такие «пробники» недавно раздавали по всей Москве в рамках международного фестиваля ретро-кино, посвящённого картинам о боевых искусствах.
– «Пьяный мастер»? – шутливо спросил Максим.
– Почему пьяный? Кто пьяный? – искренне удивился водитель. – Это Джеки Чан пьяный, а Брюс Ли трезвый.
– Мастерство не пропьёшь.
Очередная попытка схохмить отскочила от водителя, как сухой горох.
– Всё пропьёшь, – серьёзно сказал тот и поставил фильм на паузу.
– Понял. – Максим примирительно поднял руки. – Не мешаю. – И взбежал по ступенькам.
Кабинет пустовал – все ушли на «пятиминутку». Максим глянул на часы и понял, что не успеет привести себя в соответствие с обозначенным начальством дресс-кодом. Он сунул в карман брюк галстук, схватил со стола ежедневник и припустил по коридору к «вратам в новый продуктивный рабочий день».