99 дней - стр. 14

– О, очень смешно, – говорит она, качая головой и еле заметно улыбаясь. – Правда, я думала, что ты работаешь помощницей, а не занимаешься физическим трудом.

Пожимаю плечами, делаю большой глоток воды и достаю из ящика ложку.

– Я делаю все, что ей нужно.

– Ты можешь вообще этим не заниматься, Молли. – Мама поворачивается лицом ко мне. – Можешь не работать этим летом, я же тебе говорила. Это твое последнее лето перед колледжем; ты должна расслабляться, а не заправлять кровати за десять долларов в час.

– Я не заправляю кровати, – спорю я. – А даже если бы и…

– Тебе вообще не стоит работать, – заявляет она, и мне приходится приложить усилия, чтобы не закатить глаза. Она всегда напоминала мне об этом. Когда вышла книга и начался настоящий ад, она решила, что, озвучив мои темные секреты, сделала щедрый жест в моих интересах. Кажется, ей не приходило в голову, что меньше всего мне было нужно ее вознаграждение. – Это твои деньги.

– Это деньги Эмили Грин, – сердито парирую я. Эмили – главная героиня «Дрейфующей», красивая мямля, попавшая в дурацкий раздутый любовный треугольник, – ужасающе кривая версия меня, отвратительная и исковерканная, но узнаваемая для тех, кто довольно внимательный. – Они мне не нужны.

Под звук наших повышенных голосов с кухни смывается Вита; я с громким стуком ставлю стакан на стойку, и мы обе морщимся.

– Они мне не нужны, – повторяю я в этот раз потише. Мама качает головой. Глубоко вдыхаю, чувствуя проникающие в окно запахи сосен и озерной воды. И пытаюсь вспомнить, было ли это место хоть когда-нибудь моим домом.

На следующий день во время ланча я отправляюсь по поручениям Пенн и подпеваю Джони Митчелл, про диск которой совсем забыла. На улице просто здорово: погода подходит для холодного кофе, поэтому на обратном пути паркуюсь у «Френч Роуст», чтобы купить латте. Уже выйдя из машины, замечаю Гейба в шортах и кепке «Янкиз», устроившегося на одной из скамеек на террасе, и неосознанно останавливаюсь, потому что он пьет мокко с Элизабет Риз из гостиницы.

Я на секунду замираю посреди тротуара, чувствуя себя обманутой, но тут же говорю себе, что это смешно. Конечно, он может пить кофе с кем угодно. Элизабет была на класс старше меня, Патрика и Джулии, а значит, на год младше Гейба; она состояла с ним в ученическом самоуправлении и всегда носила на одной руке кучу браслетов, серебристых и позвякивающих. Кажется, теперь она учится в университете Дьюка. Она симпатичная.

Девушка смеется, сидя на деревянной скамейке, и ударяет Гейба по жилистому бицепсу – пройти можно только мимо них, и Гейб, конечно же, замечает меня и машет.

– Привет, Молли Барлоу, – непринужденно здоровается он, кивнув головой в кепке. Элизабет Риз вообще ничего не говорит, просто поджимает блестящие губы и отворачивается.

Я быстро и смущенно бормочу: «Привет», а затем проскальзываю в темную безопасность прохладной кофейни.

Имоджен сегодня не работает, но я все равно задерживаюсь внутри. Щеки пылают, и надеюсь, что эти двое исчезнут к тому моменту, как я выйду. Мне везет на пятьдесят процентов: Элизабет ушла, но Гейб встает и идет за мной к обочине.

– Эй, – говорит он, тянется и нежно, но настойчиво хватает меня за предплечье. – Молли, подожди.

– Я работаю. – Я слишком остро реагирую – и