9 Правил Барыги - стр. 6

Вообще с чувством голода Олег впервые познакомился только в тюрьме. Как и любой другой человек, находясь на свободе, он, бывало, ощущал, что проголодался, но знание того, что ты сейчас приедешь домой и поешь или заскочишь по дороге в ближайший магазин и что-то там перекусишь, не давало мозгу поводов беспокоиться. Другое дело в тюрьме… Тем более там, где оказался Олег. Суть в том, что ещё из карантинного отделения, куда размещают вновь прибывших, Олега сразу начали гнобить менты. Сначала ему дали пять суток одиночки, затем семь, а по истечении их ещё десять! Никто не понимал, в чём причина такой жестокости со стороны администрации к новичку, и только Олег знал, что, скорее всего, это дело рук его недоброжелателей на воле. Личные дела таких осуждённых, которым нужно оказать столь «тёплый» приём, помечаются маленькой точкой карандашом в левом верхнем уголке рядом с фотографией. Это негласное обозначение из места этапирования в место прибытия, что таких заключённых надо дополнительно наказать. Олег понимал, что на свободе он своими действиями перешёл дорогу серьёзным людям, которые не успокоились, повлияв на его большой срок, а видимо, хотели дополнительной жести. Поэтому он почти не удивился тому, что когда истекли и эти десять суток карцера, его не стали переводить в лагерь ко всем осуждённым, а перевели на строгие условия содержания. Все знают, что существуют колонии общего и строгого режима, но мало кто в курсе, что внутри каждой колонии есть свои условия содержания: облегчённые, обычные и строгие. И вот Олег с лёгкой руки начальника учреждения оказался в колонии строгого режима на строгих условиях содержания. Официальная причина содержания его в таких условиях была в том , что он мастер спорта международного класса и может представлять опасность, находясь в лагере с общей массой осуждённых, но Олег, конечно, знал, что дело тут в другом. Это означало, что теперь Олег будет находиться в камере всё время, за исключением часа прогулки в прогулочном дворике, который от камеры отличается лишь тем, что между крышей и стенами дворика есть небольшая щёлочка, откуда заходит воздух. Кроме того, в пять тридцать утра приходили сотрудники колонии и поднимали его койку, прикрепляя её замком к стене, чтобы он не мог лежать на ней в течение дня. Если не считать крыс, то всё, что было в камере – это приваренный к полу стол и стул, да небольшой умывальник с туалетом. Но главное заключалось в предстоящем знакомстве с голодом, так как осуждённые, находящиеся на строгих условиях содержания, ограничивались в передачках, свиданиях и возможности покупать продукты, используя свой личный счёт в тюремном магазине.

Тюремную баланду, что ему давали через специальное окошко в металлической двери камеры, Олег есть не мог. Ни вкус, ни вид, ни запах не позволяли ему к ней притронуться. Причём, после многих лет, местная баланда ему казалась всё вкуснее и вкуснее с каждым отсиженным годом. То ли её действительно стали лучше готовить, а то ли он просто привык? Но тогда, в камере, он не понимал, как можно из этих продуктов, что были в тюремной пайке, приготовить такой ужас. Как? Действительно надо использовать всё своё кулинарное мастерство, чтобы создать такое эталонное говнище! Даже сам Олег приготовил бы куда лучше, хотя умение готовить было явно не его коньком. Поэтому Олег держался на строгих условиях, по сути, на одной воде и хлебе, точнее, корочках хлеба, так как те были более-менее пропечённые. Иногда он, конечно, ел тюремную похлёбку, но только тогда, когда та была не мутная, а такое было не часто.