7 Петабайт души - стр. 9

– Ладно, – сказала она, чуть вздохнув. – Расскажите, как жил человек раньше. Я имею в виду… вы. В ваше время. Без всей этой уверенности, что у нас есть теперь.

Я прищурился и слегка наклонил голову.

– Вы действительно хотите знать? – в голосе звучал явный намёк на подкол. – Или это просто вопрос, чтобы заполнить паузу?

Она опустила глаза, чуть нервно улыбнувшись.

– Ну… мне правда интересно. Понимаете, это для моего блога. Люди хотят знать, как это было – жить в мире, где всё было таким… хаотичным.

– Хаотичным? – я улыбнулся шире. – Скажем так, вы не первый «репортёр», который пытается взять у меня интервью. Но с таким нервным подходом – далеко не уйдёшь.

Её лицо слегка порозовело, и она быстро подняла взгляд.

– Я не нервничаю! – сказала она чуть резче, чем хотела. – Просто… я хочу сделать это правильно. Это важно.

Я рассмеялся, не слишком громко, но достаточно, чтобы она заметила.

– Правильно? Если бы вы были настоящим репортёром моего времени, вас бы просто затоптали. Тогда никто не думал о «правильном». Они думали, как вырвать информацию, как добраться до сути. А у вас – у вас это выглядит, как школьный проект. Не обижайтесь, но вы так себе блогер.

Она нахмурилась, выпрямившись в кресле. В её взгляде появилось что-то похожее на вызов.

– Хорошо, – сказала она, складывая руки на груди. – Если вы такой знаток, расскажите мне. Каково это было – жить с этой… неуверенностью? Когда ничего нельзя было предсказать. Когда каждое решение могло стать последним?

Я перестал улыбаться. Её слова задели что-то в моей памяти. Я на мгновение отвёл взгляд, а потом снова посмотрел на неё.

– Жить с неуверенностью? Это было страшно. Каждый день был как прыжок в неизвестность. Ты не знал, что ждёт тебя завтра. Но именно это делало жизнь настоящей. Каждый выбор был важен. Каждое мгновение имело значение.

Я сделал паузу, а потом добавил:

– И, знаете, может быть, именно поэтому мы чувствовали так много. Потому что неуверенность – это двигатель эмоций. А у вас… – я оглядел её задумчиво, – у вас всё предсказуемо. Всё просчитано. Вы не живёте, вы просто существуете.

Она выглядела ошеломлённой, но всё же собрала себя.

– Это звучит… тяжело, – сказала она после паузы. – Неужели это стоило того?

Я кивнул.

– Стоило. Потому что каждый момент был моим. А не результатом чьего-то алгоритма.

Её взгляд остался прикованным ко мне. В комнате повисла тишина, густая, как мед. Свет вокруг нас замер, будто реагируя на мои слова.

– Стоило, – повторил я, откидываясь в кресле. – Потому что каждый момент был моим. А не результатом чьего-то алгоритма.

И в тот момент я почувствовал, как что-то изменилось. Пространство вокруг нас, прежде мягкое и текучее, словно застыло. Воздух стал тяжелее. Её лицо, ещё мгновение назад оживлённое, вдруг побледнело, а взгляд заметно напрягся. Она хотела что-то сказать, но не успела.

С потолка опустился легкий импульс света, и прямо перед нами, бесшумно и быстро, материализовалась фигура. Это был Челобот. Один из тех, кого я уже успел ненавидеть. Высокий, идеально пропорциональный, с металлическим отблеском на "коже" и холодным взглядом, который казался живым, но лишённым души.

– Геннадий Вальков, – его голос был глубоким, почти гипнотическим, с оттенком непреклонности. – Вы поставили под сомнение Основной Принцип Общественной Гармонии.