7 лучших историй для мальчиков - стр. 49

Горное плато с семью ошеломленными, охваченными ужасом людьми, вцепившимися в росшие кругом лишайники, катилось вниз с быстротой курьерского поезда, то есть пятидесяти миль в час. Нельзя было не только пытаться убежать или задержаться, но даже крикнуть. Подземный гул, грохот сталкивающихся гранитных и базальтовых скал, облака снежной пыли делали какое-либо общение невозможным: расслышать друг друга было немыслимо. Кряж то спускался без толчков и тряски, то, словно судно в бурном море, подвергался килевой и боковой качке. Он проносился мимо пропастей, бросая в них глыбы горных пород, выкорчевывал вековые деревья и, подобно гигантской косе, срезал все выступы восточного склона.

Трудно даже представить себе всю мощь этой огромной массы, в миллиарды тонн весом, мчащейся со все возрастающей скоростью под уклон в пятьдесят градусов!

Никто из наших путников не мог определить, сколько времени длилось это неописуемое падение. Никто из них не осмелился бы подумать о том, в какую пропасть предстояло этой громаде свергнуться. Никто не мог бы сказать, все ли они еще живы или кто-нибудь уже лежит распростертый на дне какой-нибудь пропасти. Задыхаясь от быстроты, с которой они неслись, окоченевшие от ледяного ветра, ослепленные снежным вихрем, они едва переводили дыхание, обессиленные, почти безжизненные, и только могучий инстинкт самосохранения заставлял их цепляться за скалы.

Вдруг толчок невероятной силы оторвал их от скользящего острова, и они покатились по последним уступам гор. Плато, на котором они неслись, резко остановилось.

В течение нескольких минут никто не пошевельнулся. Наконец один поднялся. Оглушенный толчком, он все-таки твердо держался на ногах. То был майор. Отряхнув ослеплявшую его пыль, он оглянулся. Вокруг него один, на другом неподвижно лежали его спутники. Майор пересчитал их.

Все, за исключением одного, были распростерты на земле– не хватало Роберта Гранта.

Восточный склон Кордильер, спускаясь длинными, пологими скатами, незаметно переходит в равнину. На этой равнине внезапно и остановился обломок массива. В этом новом краю расстилались тучные пастбища; увешанные золотистыми плодами, стояли леса яблонь, посаженных еще во времена завоевания материка. Казалось, будто на эти равнины заброшен уголок плодородной Нормандии. Конечно, при всяких иных обстоятельствах наши путешественники были бы поражены таким внезапным переходом от пустыни к оазису, от снеговых вершин – к зеленым лугам, от зимы – к лету.

Почва снова стала совершенно неподвижной. Землетрясение прекратилось. Видимо, подземные силы проявляли свою разрушительную деятельность уже где-то дальше, ибо цепь Кордильер всегда в каком-нибудь месте сотрясается. На этот раз землетрясение было особенно сильное. Очертания гор резко изменились. На фоне голубого неба вырисовывалась новая панорама вершин, гребней, пиков, и проводник по пампасам напрасно стал бы искать на них привычных ориентировочных пунктов. Было восемь часов утра.

Гленарван и его компаньоны благодаря стараниям майора мало-помалу вернулись к жизни. Они были сильно оглушены, но и только. Итак, с Кордильер они спустились и могли бы даже приветствовать такое передвижение, все заботы о котором взяла на себя природа, если бы не исчез один из них, самый слабый, еще ребенок: Роберт Грант.