69 +/– 1 = Ad hoc. Второе издание - стр. 30

– Массажный салон «Мягкие ручки», доброй ночи! – влажно и немного тревожно сказал iPhone женским голосом. Наверное, все проститутки были заняты, и администратор сама делала минет обделенному шлюхами гостю.

– Здрасьте-здрасьте, это Горгоной.

– Акемгоним Валентинович, здравствуйте!

– Мне нужен четвертый размер домой. Желательно, какая-нибудь новая девочка. Через полчаса. Пусть захватит всё для маникюра-педикюра. Плачу в двойном размере, если успеет.

Едва Горгоной покормил Дункана и выкупался, как зазвучала «Rime of the Ancient Mariner». Акемгоним шесть часов мучил гомиков из сервиса переменой обычного звонка домофона на эту композицию. Однажды ночью вскоре после Тайланда Ирина захотела секса. Акемгоним тогда прослушал «Rime of the Ancient Mariner» целиком, отключил домофон и уснул. Так повторялось четыре ночи. Больше Горгоной не видел Ирину.

Из «Мягких ручек» прибыла коротконогая блондинка лет двадцати шести. Она была в рваных джинсах, полушубке и топике на голые сиськи.

– Это не четвертый размер, – сказал Акемгоним. – Но я ценю скорость. Милости прошу.

– Зато я глотаю, – сказала женщина, нагло улыбнулась и зашла в квартиру.

– Ногти глотаешь, красавица? Я маникюр заказывал.

– Любой каприз за твои деньги, красавчик.

– Как тебя называть?

– Маша.

Женщина сняла полушубок. Ее чуть висевшая грудь третьего размера сотрясалась от каждого движения.

– Привет, кот, – сказала Маша Дункану.

– Иди набирай воду, – сказал Горгоной. – С пеной.

– Погорячее? Или как ты любишь?

– Ванна для тебя.

Трахать шлюху в спальне Акемгоним не хотел. Диван из гостиной он перевез в старую квартиру. В кабинет и библиотеку Горгоной обычно пускал только домработницу.

Женщина набрала ванну с пеной, разделась и забралась туда. Ее соски торчали. Акемгоним сказал:

– Ужасно. Чужая жена, голая, сидит у меня в пене.

Маша неуклюже встала и схватила грудь короткими пальцами.

– Мне уйти? – спросила она. – И откуда ты узнал, что я замужем?!

– В твои годы любая разведена или замужем.

– А вдруг я разведена?

– Полушубок новый и дешевый. Любовник купил бы подороже.

– Я замужем. Но я развожусь. А полушубок купил друг.

– О чём ты думаешь? – спросила шлюха через двадцать минут работы, когда Акемгоним поднял глаза от Esquire.

– Как трахал дочку стоматолога.

– Ты встречался с дочкой своего стоматолога?

– Я ее трахал.

– Как так получилось?

– Аккуратнее, мать твою! Говорят, у меня капилляры неглубокие. И поэтому, дескать, меня часто режут умницы вроде тебя. Так вот, срать мне на капилляры. Я хочу прожить свою гребаную жизнь без рассуждений о капиллярах. Будь добра, не порежь меня. Порежешь – останешься без чаевых.

– Извини, пожалуйста. Я буду аккуратнее.

Они помолчали немного.

– Стоматолог взялась пломбировать мне нервы без анестезии.

– И при чём тут… Погоди, нервы без анестезии?!

– Я тоже удивился. Весьма приличная была стоматология, кстати. Называлась «Корчеватель» или вроде того.

– При чём тут дочка стоматолога?

– Так больнее стоматологу.

– Ты странный.

– Спасибо за мягкость оценки.

– Ты не думал, что у девушки тоже есть чувства?

– У нас всё было по обоюдному согласию.

Когда шлюха закончила маникюр, Горгоной сказал:

– Ноги еще в порядке.

Акемгоним открыл дверь и подышал.

– Холодно, – сказала Маша, надув губы. Горгоной подумал, не выбить ли ей зубы, однако удержался.