64 - стр. 27
– Извините, что не сообщил вам раньше о том, что теперь я занимаю другой пост.
Амэмия никак не отреагировал. Правая его рука лежала на столе. Миками заметил, какие сухие и морщинистые у Амэмии пальцы. Еще он заметил, что ноготь на указательном пальце надломился, почернел, словно от нарыва. Время от времени палец дергался, но он так и не взял лежащую на столе визитную карточку Миками. «Утрата социальных навыков… Затворническое поведение». Похоже, Амэмия действительно стал затворником… Может быть, все дело в том, что он больше не работал. Миками слышал, что после похищения Амэмия ушел из совета директоров «Консервного завода Амэмии», а все дела передал своему двоюродному брату.
– Простите, но… – Он вынужден был спросить. – Когда ваша жена?..
Амэмия повернулся к алтарю. Довольно долго смотрел на него. Когда он наконец снова обратил внимание на гостя, Миками показалось, что глаза у него сверкнули.
– Шесть лет назад у нее случился инсульт. А год назад она…
– Мне очень жаль… – Миками показалось, что Амэмия начал понемногу оттаивать. И все же Миками не спешил переходить к делу. – Она была слишком молода, чтобы умирать.
– Да. Рано она ушла… Так и не узнала, кто…
Она умерла, не увидев, как похитителя настигло справедливое возмездие. Возможно, Амэмия вспомнил горькое разочарование жены; его расфокусированный взгляд ненадолго стал сосредоточенным. У Миками заболело сердце. Всякий раз, как при нем упоминали «Дело 64», он готов был сгореть от стыда.
Один судьбоносный день!
В полдень пятого января шестьдесят четвертого года периода Сёва[2] семилетняя Сёко Амэмия вышла из дому со словами: «Схожу за своими новогодними подарками». Она пошла к своему дяде, а по дороге пропала. Через два часа Амэмии позвонил похититель и потребовал выкуп. Амэмия показал, что услышал в трубке голос мужчины от тридцати до сорока лет, хрипловатый, без особенностей произношения. Содержание разговора – как в учебнике криминалистики. «Ваша дочь у меня. Завтра в полдень приготовьте двадцать миллионов иен и ждите. Если обратитесь в полицию, она умрет». К телефону подошел ее отец. Он просил дать трубку дочери, но похититель оборвал разговор.
После долгих сомнений Амэмия в начале седьмого вечера все же сообщил в полицию. Через сорок пять минут у него дома собрались четыре оперативника, сотрудники Первого управления уголовного розыска. Их срочно вызвали на работу и велели проникнуть в дом жертвы незаметно. Сотрудники местного отделения корпорации «Эн-Ти-Ти» приготовились записывать все звонки. Они отстали от преступника всего на шаг: похититель позвонил во второй раз за несколько секунд до их прихода. «Деньги должны быть в старых купюрах. Сложите их в самый большой чемодан, который можно купить в «Марукоси». Принесите чемодан в то место, которое я укажу завтра. Приезжайте один»…
«Если бы только удалось записать голос подонка! Если бы удалось отследить, откуда он звонил!» – вот что повторяли, горестно вздыхая, все детективы, работавшие по делу. В восемь вечера того же дня в Центральном полицейском управлении префектуры Д. была создана особая следственно-оперативная группа. Еще через полчаса к Амэмии поехал Миками, назначенный заместителем руководителя группы быстрого реагирования. Ему поручили тщательно проработать все подробности завтрашнего обмена. В это время оперативники уже опрашивали родителей девочки. «Вы узнали голос похитителя? Не происходило ли в последнее время чего-то подозрительного? Знаете кого-нибудь, кто мог бы затаить на вас злобу? Нет ли денежных проблем у кого-то из ваших старых служащих?» Бледные, потрясенные Амэмия и его жена только хмурились и качали головой.