500 лет назад – 3.3, или Кавалер ордена - стр. 23
Установление лыжниками тайных маршрутов, кроме разведки, позволило и примерно раз в неделю общаться с посланником от Пимена, из Ревеля. Тот передавал разное, но общий смысл был такой, что нужные знакомства он завел, и кое-какие переговоры (исподволь пока) тоже провел, а через Торгаша они потихоньку собирают людей, на которых можно будет положиться в случае, если понадобятся бойцы внутри города. Дело тоже было нужное и важное, и туда на перу дней уехал Петр – сам хотел с этими людьми переговорить, да Пимену новые задания дать – пора было выходить на ганзейцев, именно на возможной договоренности с ними строились планы по забиранию в свои руки (ну, или под свое влияние, как уж выйдет) Ревеля. Они с князем и старцем плотно сидели пару вечеров перед отъездом Петра, обговаривали, какие могут быть варианты, и тот уехал. И в эти же дни снова пробился к ним Еропкин, да не один.
Гридя давно справился со своим старым отношением к постельничему, и уже ничем не выдавал этого, когда они общались. А уж когда они узнали, С ЧЕМ к ним приехали посланцы князя Московского… То ли грамоты их князя, то ли новые листы старца, то ли рассказы самого Еропкина о первом посещении их замка, то ли все это вместе – сработало, и государь поверил им, мало того, вписывался в их планы, предлагал свое, да все по делу, с пониманием тонкостей… А приехавший с постельничим воевода вообще, как оказалось, дальше поедет саму Нарву отвоевывать! Круто взяли, но рассказ о том, что Димитрия со всеми… поделками его возили к самому государю, и тот показывал, что они могут теми стрелами, что старец подсказал, расставил все на свои места. Николай Федорович не ожидал, что как-то оно вот так быстро выйдет, похоже, 16 век не всегда был долгим на принятие решений.
В любом случае, за пару дней князь с Семеном и Гридей постарались максимально подробно рассказать воеводе Телепневу все, до чего дошли с использованием новинок сами, и согласовать возможные совместные действия. Воевода этот, как оказалось, был заочно им знаком (его родной город, где он, собственно, и воеводствовал, был не так далеко от Рязани), а семью его знали все, и даже сам старец – оказался воевода из Оболенских. Вышло забавно, когда Телепнев долго и как-то… восхищенно матерился, услышав в машине (конечно, ему тоже все из будущего показали) песню Малинина, про корнета и поручика. Похоже, хитрый Еропкин, в первый свой приезд ее услыхав, провел там какую-то каверзу, по крайней мере, Седову так показалось… Но именно после этого воевода оттаял. Видимо, человек просто не сразу сходился с незнакомыми людьми, дело обычное.
Москвичи уехали по стремительно тающему снегу, прихватив с собой гонца из выздоравливающих раненых, зато оставив еще и короб с ракетами, восемь штук всего успел для них сделать Димитрий (гости передали, что теперь будет больше, потому как отдали ему всех пороховых мастеров во Пскове, и попробует он наладить массовый выпуск, ну, как массовый – в понятиях 16 века, конечно). Вернулся Петр, сообщив, что вроде как и правда – идут дела у Пимена, и время есть дальше по их задумкам ему работать, а орденцы в Ревеле несколько успокоились пока. И тут прискакал дозорный с юга. Как передал ему прибежавший на лыжах разведчик, в той самой деревне, где войска ливонцев собираться начали, замечены были всадники, и удалось узнать от деревенских, что ждут и рыцарей, а те в крестьянских-то халупах долго жить не будут, похоже, готовы они.