500 лет назад – 3.2, или Постельничий - стр. 29

И он опустился перед образом Троицы, центральным в этом малом иконостасе, на колени. На полу был положен коврик, и Еропкин, опустившийся на колени вслед за князем (чуть позади него, понятное дело), начал читать привычные слов молитвы тоже. Странное дело – давно, еще с отрочества, когда молоденькому Ване рассказывали особо яркие места из Писания, и потом в снах, бывало, являлись ему некие неясные, но внушительные образы из этих рассказов, он не погружался на молитве в такое состояние, которое в 20 веке назвали бы экстазом. А вот сейчас этого циничного, прагматичного, да и уже немолодого человека пробрало, и те самые образы из детства, снова возникнув перед мысленным взором, хоть и отдалились, но стали за счет того более… зримыми, что ли, более понятными, и, повторяя раз за разом одни и те же слова, он открывал для себя такие простые, но редко понимаемые вещи – что для иного человека любой другой человек в каких-то случаях является то спасительным чудом, а то и карой божьей, и потому жить надо так, чтобы… Тут мысль его улетела совсем в горние выси, и, очнувшись через какое-то время, он нашел себя в том же молельном покое государя, склонившимся перед иконами. Свечи в светильниках почти догорели, и воздух стал, пожалуй, спертым – вот что он ощутил первым. А затем он поймал на себе взгляд государя, такой, почему-то, усталый и… понимающий.