50 знаменитых любовниц - стр. 41
Наполеон, покоряющий женщин с наскока, как крепости, был озадачен, когда его пылкие послания не нашли достойного отклика в сердце Валевской, которая незадолго до этого сама стала инициатором первой встречи. Мария же была просто напугана таким натиском. «Я видел только Вас, восхищался только Вами, жажду только Вас. Пусть быстрый ответ погасит жар нетерпения… Н.». Валевская не отвечает. Наполеон отправляет следующее письмо: «Неужели я не понравился Вам? Мне кажется, я имел право ожидать обратного. Неужели я ошибался? Ваш интерес как будто уменьшается по мере того, как растет мой. Вы разрушили мой покой. Прошу вас, уделите немного радости бедному сердцу, готовому Вас обожать. Неужели так трудно послать ответ? Вы должны мне два… Н.». И опять молчание.
Констан, камердинер Наполеона, и отвозивший письма Дюрок наблюдали, как растет нетерпение императора. Молчание распалило его страсть, он не привык к неповиновению. В третьем письме Наполеон, чтобы «утолить потребность влюбленного сердца», обещает исполнить все желания дамы, но чашу весов перевешивают слова, звучащие как шантаж: «Ваша родина будет мне дороже, когда Вы сжалитесь над моим бедным сердцем». Мария согласилась на встречу, но все время рыдала, и Наполеон не сумел ни остановить поток слез, ни переступить через него. «Орел» пожалел «сладостную, слезоточивую голубку».
На следующее утро он снова предпринял атаку: очередное письмо и бриллиантовая брошь-букет. Дорогой подарок отброшен в сторону. Для Валевской это стало оскорблением, как оплата услуг. Увидев ее на обеде без броши, император был удивлен и обижен. Ведь для него это был символ ее согласия, поэтому Мария в знак примирения приложила ладонь на место отсутствующего букета. Присутствующие, ничего не понимая, напряженно наблюдали за этим молчаливым диалогом. Одни отнеслись к поведению Валевской, как к стремительной капитуляции, другие – как к триумфальной победе, из которой следует извлечь выгоду.
А как же отнеслась к своей победе над императором «сладостная Мари»? «Храни меня Бог! Мой лоб не медный, и я никогда не буду гордиться позором, который вы зовете моим триумфом. Я могу появиться кающейся грешницей, но никак ни триумфаторшей». Она ощущала себя заложницей политических интересов. Делегация влиятельных панов и все родственники откровенно уговаривали ее пожертвовать женской честью ради свободы Польши. Молодую женщину от имени 20 миллионов поляков укладывали в постель к мужчине, заставляли согрешить. Мария постоянно ощущала на себе пытливые, оценивающие взгляды, ей казалось, что каждый ищет на ее лице следы вчерашней встречи и позора.
Валевскую жег стыд, но второе свидание состоялось. Наполеон, разобравшись, что слезы – это не пустое кокетство, прибегает к откровенному шантажу: «Послушай, Мари! Знай, что я всегда, сочтя что-либо невозможным или труднодостижимым, стремился к этому с еще большим жаром. Меня ничто не отвратит. «Нельзя» – пришпоривает меня, и я иду вперед. Я привык к тому, что судьба всегда уступает моим желаниям, твое сопротивление меня покоряет, твоя красота ударяет в голову, хватает за сердце. Я хочу, хорошо пойми это слово, я хочу тебя заставить полюбить меня. Мария, имя твоей родины возродится благодаря мне. Благодаря мне ее ядро еще существует. Я сделаю больше того, – император разбивает часы. – Точно так же исчезнет ее название и все твои надежды, если ты доведешь меня до отчаяния, отвергая мое сердце и отказывая мне в своем».