48 улик - стр. 4

Пропала без вести.

Впоследствии будет объявлено, что М. «исчезла с лица земли». «Растворилась в воздухе». «Бесследно сгинула».

Так ли это было? А так бывает?

Ведь на самом деле никто не исчезает. Каждый человек где-то есть, просто мы не всегда знаем, где искать.

Даже мертвые – их останки. Они покоятся где-то.

В Авроре всем известно, что отец до сих пор не теряет надежды. И я, младшая, менее красивая, менее талантливая сестра, если меня спрашивали, тоже всегда выражала «надежду».

– Да! Каждый час каждый божий день я стискиваю зубы от беспокойства, отчаяния, обиды и ярости. Моя сестра не «пропала без вести» – моя сестра где-то есть.

Многие слышали, как я говорила со всей серьезностью:

– Может, она где-то прячется. Или изменила внешность. Просто чтобы досадить нам. Досадить мне.

И спустя мгновение добавляла:

– Даже если Маргариты нет в живых, все равно она должна где-то быть.

Хотя бы ее хрупкие кости. Прядь серебристо-светлых волос, которые столь соблазнительно падали ей на спину.

Может быть, остатки некогда идеально ровных жемчужных зубов. Посмертный оскал, с триумфом выглядывающий из утрамбованной черной земли.

Ранняя весна.

В северной части штата Нью-Йорк весна наступает медленно, вырывается из зимы, как пар дыхания из пасти пещеры.

Неизвестно, когда точно М. вышла из дома. Лично я не видела, как она уходила, и отец тоже (о чем мы оба сообщили полиции). Наша домработница Лина тоже ее не заметила. Предположительно, она ушла после 7: 20 утра. Вероятно, не позже восьми. Потому что примерно в это время М. – обычно пешком – отправлялась в колледж, куда она редко прибывала позднее девяти часов.

Немного хмурое утро. Четверг. Самый что ни на есть заурядный день.

С карнизов нашего дома свисали сосульки, под ногами – слякоть, ледяная каша, тисы с северной стороны все еще были подернуты инеем, который не спешил таять. Обратила ли на это внимание М.? Или она думала о чем-то совершенно другом?

Думала ли М. – виновато – о чем-то совершенно другом?

Городок Аврора-он-Кайюга построен на пяти-шести холмах, с которых открывается вид на озеро, отвечающее за местный климат. Благодаря так называемому озерному эффекту[2] погода здесь быстро меняется: то лучи солнца пронизывают облака, то дождь собирается.

Пожалуй, определенно можно сказать, что М. ушла из дома в обуви фирмы «Сальваторе Феррагамо» – коричневато-красных ботильонах на низком, но вполне различимом каблуке. Ее следы вели через высокие тисы за нашим домом к узкой асфальтированной дороге, от которой примерно через полмили тянулось ответвление в сторону «исторического» кампуса женского колледжа Авроры, основанного в 1878 году. Раскинувшийся на крутом склоне, студгородок представлял собой скопление старых зданий из красного кирпича – строгих по стилю, с пострадавшими от непогоды мрачными обшарпанными фасадами. Саут-Холл, Майнор-Холл, Уэллз-Холл, Фулмер-Холл, примыкающий к новому зданию школы изобразительных искусств Кайюги, где М. работала художником-педагогом и вела курс занятий по скульптуре.

Отпечатки ботильонов М. вели от задней двери нашего дома через газон с вытоптанной травой площадью примерно в один акр на ничейную территорию – лесистый участок с побитыми зимой лиственными деревьями и кустарниками, принадлежавший округу Кайюга. Вскоре следы сестры терялись среди множества других – людских и звериных – на извилистой тропинке, которая тянулась через лес к Драмлин-роуд.