39 ключей. Раскол - стр. 13

– Ого! – воскликнул Дэн. – Да это рай для ботаников, Эми, устраивайся сюда на работу!

Они прошли в конец коридора. На двери красовалась табличка «Доктор Розенблюм».

– Так, – начал Джейк, – вы двое ждите здесь, а мы с Аттикусом попробуем что-нибудь разузнать.

Джейк уже почти закрыл за собой дверь, но Эми просунула руку между косяком и дверью и, зашипев от боли, сумела оставить узкую щёлку, чтобы слышать, о чём они будут говорить. Джейк ничего не заметил.

Кабинет доктора Розенблюма напоминал библиотеку, по которой пронёсся смерч. На каждом шагу валялись припорошённые пылью книги, научные журналы, газеты – с множеством пометок ручкой или фломастером. Грязные тарелки и чашки с чайными разводами громоздились рядом со стопками неразобранной почты. Нельзя сказать, что кабинет выглядел грязным, просто его хозяину, похоже, не до мелочей: слишком уж много идей одновременно роилось у него в голове.

Строгий порядок царил только на полках с книгами, посвящёнными страстному увлечению доктора Розенблюма – исчезнувшим древним цивилизациям. Количество разнообразных трудов на эту тему поражало. Здесь были и книги по культуре анасази и минойской цивилизации, справочники о племени ольмеков и целые тома о мифической стране Эльдорадо. А книги по истории Атлантиды занимали сразу две полки.

«Мы точно пришли по адресу», – подумала Эми.

– Аттикус! Джейк! – воскликнул доктор Розенблюм, появившись возле двери в другом конце кабинета. Светясь от радости, он заключил сыновей в объятия и крепко прижал к груди. Эми не могла не признать, что доктор Розенблюм выглядел очень интересно. И Аттикус, и Джейк на него походили, но каждый по-своему. У доктора волевой подбородок и широкие плечи, как у спортсмена. Но одет он небрежно, на носу – очки в толстой оправе, и напоминал он то ли обыкновенного неряху, то ли настоящего гения.

Видно было, что своих сыновей он любит очень сильно, и у Эми кольнуло в сердце. Он взглянула на Дэна. Он тоже наблюдал за ребятами, и по его угрюмому, сосредоточенному лицу Эми поняла, что и он думает о семье, о родителях, которых они почти не помнили.

Доктор Розенблюм смахнул с кресел стопки книг и бумаг и усадил сыновей. В руках он держал два бумажных пакета. Их он пристроил на столе.

– Так, первым делом надо перекусить. Это тунисская мальсука! Просто пальчики оближешь! Как пирог с курицей, только из специального слоеного теста – мальсуки. Меня моя знакомая Амина угостила.

Джейк и Аттикус весело переглянулись. У отца всегда находилась какая-нибудь знакомая, которая угощала его своими кулинарными творениями. Он развернул бумагу и вытащил пару увесистых кусков пирога, завернутых в вощёную бумагу. По кабинету поплыл аромат курицы, специй и теплой выпечки. Эми пришлось одёрнуть Дэна, потому что тот уже собирался распахнуть дверь и присоединиться к трапезе.

– Рассказывайте! – заговорил доктор Розенблюм с полным ртом. – Как дела в школе?

– Хорошо! – слишком быстро ответил Аттикус. – Мое исследование продвигается очень быстро.

– Здорово, – ответил доктор Розенблюм. – Гарвард еще услышит про тебя! Но что вас привело ко мне? Я рад встрече, но всё так неожиданно. Что-то случилось?

– Нет, всё в порядке! – ответил Джейк. – Просто хотели повидаться. А у Аттикуса к тебе вопросы. Для исследования.