30 причин, чтобы не любить - стр. 33
– Шучу я, расслабь булки, – он хлопает меня по плечу и ведет в ресторан.
А я, наоборот, весь сжимаюсь. Совесть колется изнутри острыми пиками. В сердце, в легкие, в печень. Больно. Все еще очень больно. Но наверняка не так, как ему.
В ресторане тепло и уютно. Звучит лаундж музыка. И вечерний свет задает всему спокойный тон. Я расслабляюсь, но коробку с вагиной все еще сжимаю в обеих руках и несу перед собой, как сокровище.
Оглядываю вместительный зал. Еще не был здесь после ремонта. Старый дизайн казался мне вычурным, сильно отдавал шиком и гламуром, а новый уже вполне соответствует тенденциям времени – выдержанная во всем красота не пестрит и не просится в фокус. Пастельные тона глушат фон. Изящная мебель простых форм и фасонов выглядит удобной и не более. Мне нравится.
Нас встречает шикарная хостес в пурпурном мини. Мы с Вованом оба невольно пялимся на ее задницу, переглядываемся и уводим лица в стороны. Он опять зачесывает непослушные волосы назад. Я робею. Начинаю чувствовать себя дикарем. Заглядываюсь на девушек хищнически.
Хостес тоже новенькая. Они здесь часто меняются. Директор Даша тщательно следит за ротацией, чтобы гостям не надоедали. В хостес и официантки предпочтительно нанимает смазливых и нескромных. Раньше я часто цеплял здешних красавиц. Специально заходил сюда отужинать, чтобы увести кого-нибудь на завтрак. И сейчас бы не прочь. Тут все попки такие сочные… Бляааа…
У Вована тоже глазки разбегаются.
Я с желанием скольжу взглядом от тонкой лодыжки по рельефным икрам под пурпурную юбку, которая чуть выше колен. Синие венки вплетены в кожу красивым узором. А дальше идет сногсшибательная попа – два таких кругленьких полушария, крепкие, как орехи. Официантка переминается с ноги на ногу у специальной стойки, где они вбивают заказы. Я наслаждаюсь стройной фигурой в приталенной блузке. Густые волосы цвета молочного шоколада закрывают плечи. Дикарь внутри меня жаждет увидеть лицо и особенно губы. Мне почему-то представляются губы Воронцовой, как эталонные. Этой красотке они бы очень пошли… Я уже смакую на языке, какие они вкусные.
Краем глаза замечаю, как Вован тоже на ней залип. Весь вожделеет, вот-вот слюнки потекут. И взгляд блестит маслом. Во мне сразу все рушится. Возбуждение скатывается обратно в пах, откуда и вылезло.
Девушка оборачивается решительно, но замирает, увидев нас. Карие глаза, подчеркнутые жирными стрелками, округляются. Щеки сильно румянятся. А губы сжимаются в линию.
– Здрасьте, Римма Семеновна, – охреневаю я.
– Володя? – она сглатывает собственное дыхание и лупит на брата, моргать забывая, а меня в упор не видит.
Вот это поворот.
Глава 2
Из глаз Вована все вожделение как ветром сдуло. Осталось только удивление.
– Римма? Привееет, – брат улыбается и простирает руки для объятий. – Сколько лет!
Она не двигается, даже чуть-чуть пятится и переводит на меня испуганный взгляд. Он цвета кленового сиропа. И ощущается таким же тягучим.
– Здравствуй, Дима, – с волнением произносит Римма Семеновна. Дыхание томное. Или это меня помутнение еще не отпустило.
Вован, не получив обнимашку, прокашливается и прячет руки за спину. Голову опускает, потому что краснеет. Нам всем троим неловко. У Риммы Семеновны смуглая кожа, поэтому румянец не виден, да и освещение подводит. Но по плечам, которыми она пожимает едва заметно, словно блузка туга, я понимаю, что ей стыдно.