30 дней Индии - стр. 20

Чай в Индии пьют из очень маленьких стаканчиков, миллилитров по тридцать. «Да у нас в стране водку пьют из большей тары», – подумал я про себя, не произнося ничего вслух, дабы не укреплять глупые стереотипы.

Через двадцать минут на табуретке, служившей мне столом, валялось восемь пустых стаканчиков. «Тоска, бар, пустые стаканы на столе…» в индийской версии. Каждый новый посетитель считал своим долгом со мной поздороваться и задать какой-то тривиальный вопрос вроде: «Кто ты по национальности?», «Откуда приехал в Джайпур?», «Не желаешь ли гашиш?» Добрый интерес вызывал радость, но в каждом мини-разговоре рано или поздно всплывали фотографии местных драгоценных камней, украшений и завуалированные предложения их купить – и я возвращался к реальности.

Соседние кровати просторной комнаты хостела пустовали. Я жил один. Ночь была темна, холодна и молчалива. Толстые стены отдавали подвальной сыростью, а отопление в индийских гостиницах отсутствовало. Большое окно закрывалось тканевой шторкой, через которую внутрь заползала промозглая ночь. Я нацепил всю свою одежду, укутал ноги курткой, укрылся пледом и лег.

Пришло сообщение от Лены:

– Как дела?

– Давай лучше завтра расскажу… – ответил я ей.

Мы договорились встретиться в Обезьяньей долине возле Храма Солнца в 7 утра. Я завел будильник и попытался уснуть.

«Мы в Джайпуре! Какое счастье», – издевательски произнес внутренний голос.

Подавленный и разбитый, я лежал на кровати, смотрел в темный заплесневелый потолок, жевал зеленый банан и вспоминал ту маленькую девочку, встретившуюся мне несколько часов назад. «Ну, по крайней мере меня здесь любят, а это дорогого стоит».

Еще не успел прозвенеть будильник, как я проснулся, а точнее подскочил от оглушительных возгласов громкоговорителей за окном. Мелодичный голос призывал к молитве в мечети неподалеку. Такой громкий, что казалось, она начинается прямо в моей комнате.

Часы показывали 06:00. «Обожаю Джайпур».

Луч утреннего солнца, пробивающийся сквозь щель меж тканью и окном, ложился на цветную помятую простынь. Синими от холода пальцами я сложил все свои пожитки в рюкзак и вышел в город, идя по направлению к Храму Солнца.

Снаружи уже расцветала жизнь: дети шли в школу, таща за спиной ранцы; женщины в цветастых оранжево-красных платках и позолоченных браслетах мели улицы пушистыми метлами; трудяги возили нагруженные повозки; старики нежились на солнце, сидя на порожках лиловых и пурпурных домов. Волшебный свет придавал яркости и разукрашивал мотивы Джайпура, преображая все вокруг. Город с рассветом стал привлекательнее, сияя розовыми оттенками.

Я заметил, что индийские города сильно отличаются в светлое и темное время. Ночью они мрачные и даже страшные, а днем – цветные и аутентичные. Я только восторженно смотрел по сторонам и щелкал затвором фотоаппарата. Настроение сразу улучшилось, правда, есть по-прежнему хотелось.

Брусчатая дорога вела к Храму Солнца, забираясь высоко в гору. «Смотри, все едят: обезьяны, коровы, собаки. Еще так смотрят, словно дразнят. Только мы не едим в Джайпуре. Зато наслаждаемся прекрасными видами. Художник же должен быть голодным, да?» – причитал мой внутренний голос. Я молчал.

На вершине мы встретились с Леной и ее индийским другом, которого звали Рахулом. Лбы их были украшены желтыми точками. Лена представила меня как писателя. Рахул одобрительно закивал и с интересом начал расспрашивать, о чем я пишу. Я даже немного растерялся: никто меня еще не называл писателем, начал что-то нудно рассказывать о путешествиях и моих заметках.