245-й… Исповедь полка. Первая чеченская кампания. Книга 2-я - стр. 38

Вячеслав Петров, зам. командира взвода разведроты, прапорщик:

– На следующий день пошли дальше. В ночь встали под Октябрьским, здесь нас обстрелял блуждающий танк боевиков. К вечеру к нам пришел новый командир разведроты – капитан Чупенко. Капитан Зябин уехал от нас по замене.

В 5:00 вышли на исходный. На одной машине гусеницу порвало, у второй – перегрелся двигатель, встала. Я поехал впереди колонны полка на «бэхе». Конечно, был риск попасть в засаду, но нас подгоняло командование, и не полка, а группировки. Видел, как параллельно нам справа идут морпехи, а слева – десантники. Наконец – уперлись в Ведено. Взяли его без боя. Там гора полулысая – хорошее место для наблюдательного пункта, решили ехать туда.

Из Ведено вышли на асфальтовую дорогу. За мной шла КШМ с командиром полка, вдруг навстречу – УАЗ и ГАЗ-66 боевиков. Танк, который шел с нами, уничтожил УАЗ вдребезги. Начался бой. Старший сержант Веслополов сидел в башне БРМ, первым же выстрелом уничтожил кунг с боевиками. Прорвались мы на эту сопку, а следом туда зашел и весь полк. Потом командир полка полковник Морозов приказал мне взять мотострелковый взвод и свой разведвзвод и пройти к тылам полка, чтобы показать им дорогу к главным силам.

Я взял взвод в шестой роте капитана Шашкина. Спускаемся, в стороне вижу выхлоп, значит – машина. Я доложил по рации командиру полка, дал координаты, тут же это место обстреляла наша артиллерия.

– Мне дали приказ – организовать боевое дежурство вокруг расположения полка. Расставили посты. Со мной было всего четыре человека. В пяти-десяти метрах стоял пулеметный расчет от мотострелкового батальона и БМП. В два часа ночи слышу голоса, а мы не спали третьи или уже четвертые сутки. Пошел проверить с Дмитрием Огневым, парень был из города Артема, и только нагнулся к пулеметному расчету – осветительная ракета взлетела и очередь по нам. Меня откинуло в сторону. Огнев успел крикнуть: «Меня в грудь убило!» Чувствую, что рука у меня перебита, дырка в боку, заткнул ее пальцами. Граната на склоне разорвалась. Санинструктор стал меня перевязывать, я ему: «Скажи „Льву“, что „Рысь“ ранен». Перевязали меня. Быстро подошла сюда наша рота, командиром ее был капитан Сулейманов. Меня и Огнева положили на одеяла, и – в медбат.

То и дело теряю сознание… В живот пуля прошла навылет, кость, вены, артерию пробило. Командир полка меня до вертолета проводил. Когда стали грузить, я за что-то рукой задел, и опять сознание потерял. Слышу, шумит вертолет, а пить хочется, нащупал на полу какую-то гильзу, кинул ее в дверь пилотам, вышел летчик: «Чего тебе?» – «Пить…» – «Тебе нельзя!». Положил мне в рот ватку, смоченную водой. В Грозном, в госпитале, хирург меня почему-то спросил, был ли я пьяным, когда меня ранило. Я ответил ему матом. Потом оказалось, что с хирургом мы почти земляки – он из Ростова, а я с Шахт.

Загудел Ан-12… Опять сознание теряю. Потом – палата, женщина сидит. – «Где я?» – «В Ростове, в реанимации». Но пулю из меня достали не тогда, а недавно, и сердечник ее до сих пор в руке остался. Наш первый ротный капитан Виталий Зябин привез мне в госпитале орден Мужества… В госпитале узнал, что 12 июня основная часть нашей роты погибла, в том числе и Саня Веслополов, Рома-механик, наш ротный Олег Чупенко.