245-й… Исповедь полка. Первая чеченская кампания. Книга 1-я - стр. 48

Никто из них не мог тогда знать своей судьбы. А если бы знали, что 221 из них вернутся домой в цинковых гробах, несколько сот – ранеными и искалеченными… Кто-то погибнет в бою, а кто-то и от пули своих же боевых товарищей, а то и просто по глупости, неосторожности. Кого-то ждал плен и издевательства врагов, мучительная, страшная смерть, а кого-то – издевательства своих же сослуживцев, и, как избавление – своя же пуля в голову. Кто-то ехал воевать, считая себя убежденным православным, и если бы ему знать, что скоро ему предложат стать мусульманином… Кто-то считал себя патриотом, а если бы ему сказали, что он еще предаст своих товарищей…

Олег Шатохин, капитан:

– Все в первые дни войны держалось только на офицерах. Когда полк стоял в Германии, ротные были командирами по три-четыре года, они были взводными в Германии по четыре года, толковые и грамотные. Взводные вначале все были кадровые, «пиджаков» у нас тогда еще не было. Да и офицеров именно управлению в боевых условиях хорошо бы было поучить. Умели, но в мирной обстановке, а это другое дело. Основная часть офицеров, процентов девяносто, показали себя очень хорошо, доказали, что наша школа обучения офицеров полностью себя оправдала. Некоторые наши генералы в Чечне сначала думали: «Вот пришел германский полк, привыкли сосиски с пивом жрать, ничего не умеют», но все оказалось не так.

Подполковник Морозов как командир полка был на своем месте. Сначала, в первые дни перед отправкой в Чечню, он немного растерялся, потому что мы сами не понимали, как сможем с абсолютно необученным личным составом, с непонятными задачами что-то сделать. Он же за все отвечал, за все эти жизни. Весь тот бардак, созданный политиками, надо было расхлебывать таким, как подполковник Морозов. Он никогда не психовал, у него не было истерических ноток. Ему в эти дни, я думаю, приходилось тяжелее всех. Не каждому, кто дорос до командира полка, удается дойти и до своего боевого предназначения: сформировать полк с нуля до штата военного времени, снять всю технику с хранения, принять мобилизационный ресурс, загрузить полк на платформы, привезти его в зону боевых действий и начать воевать. Это не просто. Такое единицам командиров полков в жизни удается.

План боя офицеры с ним обсуждали. Он внимательно выслушивал советы. Всегда четко оценивал команды, что сверху приходили, и стремился максимально смягчить ошибки командования и выполнить задачу, потому что понимал – иначе зря потеряем людей.

И солдаты у нас быстро обучались. Русский человек вообще непобедим. Русский солдат – это такой человек, что если его еще и кормить вовремя, он точно рейхстаг возьмет! В госпитале после ранения я видел немецкую передачу про штурм Грозного. Немцы снимали и озвучивали по-немецки, но если прислушаться внимательно, то можно понять, что наши говорят. Идет немецкий перевод: «Вот командир роты, в данный момент ставит задачу своим солдатам на взятие следующего дома», а прислушиваюсь – по губам чувствую, да и слышу – русский мат! – «Если вы у меня к вечеру этот дом не возьмете, х… вы у меня жрать будете!».

Николай Тимко, командир инженерно-саперной роты, капитан:

– Технику в Чечню брали свою и со всей дивизии собирали. Бортовых «Уралов» в нашей роте было пять, одна инженерная машина разграждения, автокран, две полковые землеройные машины, экскаватор, три БТР. Половина техники в роте – сельскохозяйственная. На основную технику были мои водители, контрактники, остальные – с Дальнего Востока.