2039 - стр. 15
Он вздрогнул, поплевал через плечо.
– Да ну вас с таким шуточками!.. Такое серьезное лицо, а еще и этот обрекающий голос… У меня мороз по коже!
Я улыбнулся.
– Тоже надеюсь, что все обойдется. Но расчеты показывают, что сопротивление будет только нарастать…
Он взглянул на меня внимательно.
– Опираетесь на работу отца народов? В ней Иосиф Виссарионович убедительно доказал, что сопротивление общества по мере приближения к новой фазе существования человечества будет все усиливаться.
Я промолчал, только кивнул. Еще лет десять тому ссылаться на Сталина или Гитлера было кощунством, для многих это оставалось все еще свежей раной, но за эти годы столько веков промелькнуло, что те времена стали казаться таким же отдаленным прошлым, как и времена Чингисхана или Аттилы, что пролили крови и сожгли городов ничуть не больше, чем просвещеннейшие Цезарь, Помпей или Сципион Африканский. Просто время было такое, мир другим, и сегодняшние моральные нормы применять к тем условиям по меньшей мере неверно.
Вообще-то Сокол со своей точки зрения прав. Хотя перенести лабораторию под землю нетрудно, при нынешней строительной технике заняло бы не больше недели, да плюс две на переезд и перетаскивание техники, но прекрасно понимаю энтузиастов, что и минуты не хотят терять на такую хрень, как перебазирование. Многие и сейчас остаются ночевать в лаборатории, зато утром можно сразу к своему рабочему месту.
Сокол при всей эмоциональности все же чувствует ответственность руководителя, тщательно взвесил «за» и «против», решил рискнуть. Но, думаю, на его решение слишком повлияло нежелание останавливать работу даже на сутки. Я бы все-таки потерял хоть месяц, но понадежнее спрятал лабораторию. Или в самом деле старею и чересчурничаю?..
Сейчас даже мне трудно понять, как правильнее. Остается надеяться на интуицию, что есть тот же выбор вариантов, только моментальный, когда сразу сообщается результат вычислений, пропуская все промежуточные расчеты.
Работающие в нашу сторону даже не оглядываются, словно мы бесплотные тени, как Данте с Вергилием, гуляем по райскому саду, каждый корпит на своем участке грандиозного проекта.
Сокол поглядывал на их сгорбленные спины чаще, чем я, внезапно помрачнел и сказал уже другим голосом:
– На Мацанюка давят. Требуют, чтобы прекратил финансирование наших работ. И вообще разорвал с нами аренду!..
– И как он?
Он ответил с кривой улыбкой.
– Мацанюк крепкий орешек. Не спорит, только просит уточнить, как и за что, чтобы ему не быть слишком уж замаранным. А нас предупредил, чтобы работы ускорили. Дескать, если и дальше будут давить, то ему придется уступить. Уже намекнули, что перекроют кислород, если будет тянуть. Мир вообще идет вразнос, центральные власти мало что решают, а местную все больше прибирают к рукам неолуды. Однако я не верю, что мир настолько уж сошел с ума!.. Он должен, просто обязан опомниться!
– Мы слишком долго жили умом, – напомнил я. – И других к этому принуждали. Вот природа и дает опор, запустив маятник в другую сторону.
Он посмотрел почти с испугом.
– Надеюсь, шутите?
– Какие шутки, – буркнул я. – Это вам по уму жить в кайф, а другие что только не придумывают: алкоголь, наркотики, секс, музыку, зрелища, танцы, спорт, только бы не дать развиваться неокортексу, а человека вернуть в его блаженное состояние, каким был сто миллионов лет тому… А теперь вот пошли в открытую.