1990-e годы - стр. 9
– Папа! Папа, где ты!? – сквозь слёзы проговаривал на бегу Ванёк.
Он добежал до автострады и, не останавливаясь, продолжил бег по обочине, сам не зная, куда и зачем он бежит.
– У меня есть папа! Есть папа! – повторял, словно молитву, Ванёк.
Он бежал вдоль дороги и плакал. Бежал и плакал.
Бежал.
И плакал.
До свадьбы не заживёт
После школы она опять не пошла домой.
Сначала они погуляли немного с подружками, потом ходили во двор к парням из их класса, где попили пивка и выкурили по паре сигареток. Все пацаны в их компании были какими-то лоховатыми и неуверенными. Их неловкие подкаты не вызывали у неё ничего кроме раздражения, а одна из её подружек постарше однажды цинично заметила: «эх, как же хочется чтобы был среди них хотя бы один настоящий мужик, который бы просто взял и оттрахал без лишних разговоров».
Увы, все их одноклассники были как на подбор мягкотелыми маменькиными сынками и всё что они могли – это периодически угощать девочек пивом и сигаретами.
Когда дворовые посиделки закончились, она слегка захмелела и вальяжно поплелась домой в одиночестве, довольно грубо отказав Семёну, который с заискивающим видом просил разрешения её проводить.
– Я хочу побыть одна, – с досадой отрезала она.
Ну почему он не может просто взять её под локоть и утвердительно сказать: «идём, я тебя провожу», вместо всех этих «можно?», «пожалуйста», «ты не возражаешь?» и прочих слюнтяйских реплик. И откуда они только берут всё это жиденькое словесное дерьмо?
Как же они все ей надоели! Трусливые лохи!
Привычным движением руки она спустила вниз край миниюбки. Как и всем её подругам, ей, разумеется, нравились масленые взгляды окружающих мужиков, а само это действие по стягиванию юбки вниз придавало лицезрению женских ног ещё больше сексуальности, заставляя вожделеющих самцов ощущать некое ограничивающее чувство и от этого хотеть её ещё сильнее.
Нет, она не собиралась становиться куртизанкой. Подчиняясь инстинктивному зову, девочка всего лишь неосознанно приспосабливала древние законы природы к современным обычаям социума, тем самым пробуждая в мужчинах стремление конкурировать за право размножения с молодой и здоровой женской особью.
Жестокой природе без разницы, что девочка ещё не окончила школу. Природа не читала уголовный кодекс и не в курсе про педофилию. Но демонстрировать себя в качестве половой цели эту девочку побуждала именно природа, так же как и взрослых мужчин она побуждала в эту цель целиться.
Школьница шла вдоль дороги и бросала презрительные взгляды на прохожих. Мимо пробежал противно плачущий малец с нелепо дёргающимся за спиной портфелем. Глядя на этот трепыхающийся из стороны в сторону портфель, она почему-то вспомнила Семёна с его заискивающей улыбкой и жалостливыми глазами дворовой собаки, которая униженно смотрит на вас снизу вверх и робко виляет хвостом в надежде на подачку.
Она представила, что могло бы теперь быть, если бы она разрешила Семёну себя проводить: сейчас бы он шёл рядом и время от времени делал неловкие попытки как бы нечаянно дотронуться до неё при ходьбе.
Её передёрнуло от омерзения.
Словно бы стремясь убежать от неприятного видения, она ускорила шаг, и впереди уже показался родной двор, когда к ней неожиданно подошёл Он.
– Привет, – сказал Он.
Его голос был низким, уверенным и каким-то проникновенным. И хотя на вид Ему можно было дать все тридцать, она остановилась, и с вызовом посмотрев Ему в глаза, ответила тоже на «ты»: