1941. На главном направлении - стр. 60
«<…> немецко-фашистского командованию буквально в последние две недели удалось упредить наши войска» (здесь и далее выделено мною. – Л.Л.). При этом лгун обрезал конец фразы: «в завершении развертывания и тем самым создав благоприятные условия для захвата стратегической инициативы в начале войны»[110].
А речь в труде шла о сосредоточении и оперативном развертывании войск в целях обороны для прикрытия госграницы. И ничего не говорилось о переходе в наступление. Но Резун через 16 страниц уже переиначивает процитированную фразу на свой лад (уже без ссылки на страницу), придавая ей совсем другой смысл: «<…> германским войскам удалось нас упредить буквально на две недели».
Чтобы дальше не возвращаться к аргументации Резуна, рассмотрим здесь и вопрос о так называемых «красных пакетах», на теме которых он спекулирует, стараясь выставить СССР поджигателем войны. Ссылаясь на Рокоссовского и других командиров, он пишет, что «ничего они там [в пакетах] нужного для обороны не обнаружили». Спрашивается, зачем ставить задачи на оборону соединениям (тем более механизированным), находящимся в сотнях километров от границы? Они по тревоге выдвигались в районы своего оперативного предназначения. Но Резун сразу делает глобальный вывод: «планы войны у советских командиров были, но планов оборонительной войны не было».
При этом он утверждал, что боевые задачи на наступление были определены всем советским командирам. Но командиры тактического уровня знать их не имели права (?!). Эти «задачи в вышестоящих штабах были четко определены и сформулированы, опечатаны в секретные пакеты и хранились в сейфах каждого штаба, до батальона включительно». Тем самым Резун пытается внушить неискушенному читателю, что советскому командованию оставалось только дать условный сигнал, и все командующие и подчиненные им командиры разом вскроют секретные пакеты, и войска первого стратегического эшелона большевиков дружно ринутся на врага. Но Гитлер упредил Сталина в нанесении удара, и содержание «красных пакетов» так и осталось тайной за семью печатями. И Резун продолжает лгать:
«Ни один командующий фронтом, флотом, армией, флотилией, ни один командир корпуса, дивизии, бригады или полка НИКОГДА не получал приказа на вскрытие „красного пакета“».
В том, что это утверждение не соответствует истине, читатель убедится далее. Телеграммы (условные сигналы) на вскрытие «красных пакетов», вопреки утверждениям Резуна, были даны, но с большим опозданием. Но он по своему обыкновению, использует из высказываний военачальников только то, что работает на его версию событий, сознательно отбрасывая остальное. Известный прием научной недобросовестности (сплошь и рядом используемый Резуном и его последователями), когда не концепция (версия) создается на базе известных фактов, а факты подгоняются под заранее выдуманную концепцию. Лживые «аргументы» Резуна, изданные миллионными тиражами, поразили воображение не только неискушенных обывателей, но и некоторых публицистов.
На самом деле, согласно инструкции, упомянутые пакеты с грифом «Сов. секретно, особой важности» хранились у начальников штабов соединений и объединений в личном сейфе вместе с мобпланом и схемой развертывания. С конкретным содержанием хранящихся там документов можно ознакомиться на примере «красного пакета» 1-го ск 10-й армии, который принял на хранение 15 июня 1941 г. начальник штаба корпуса подполковник С. Иванов. Этот пакет был захвачен немцами, хранился в архиве Данцига, откуда и был возвращен в ЦАМО. На нем имеется надпись по-немецки – Inhalt: 1 rote Originalmappe mit Originalverreichnes (Blatter von 1-176 durch nummerriert und geheftet). В переводе это означает: «Содержание: 1 красная подлинная папка с подлинными распоряжениями (листы с 1 по 176 пронумерованы и сброшюрованы)». Немцы даже не посчитали нужным переводить ни один из документов пакета, потому что речь в них шла