1937. Правосудие Сталина. Обжалованию не подлежит! - стр. 10
В настоящее время известны: показания Астрова от 11 января 1937 года,[23] расшифровка его очной ставки с Бухариным от 13 января 1937 года, тексты двух его писем-статей, опубликованных в 1989 и 1993 годах, и отдельные фрагменты из более ранних и тоже связанных с делом Бухарина документов. Поскольку в центре нашего внимания вопрос о бухаринской вине или невиновности, далее мы рассмотрим только отречения Астрова от своих обвинений, ссылаясь, где необходимо, на другие источники.
В самом пространном из своих писем (1993) Астров утверждает, что «наряду с объективными свидетельствами вынужден был прибегнуть к фальсификации». Но, как явствует из более ранней статьи Астрова (1989), никакие «силовые» методы против него не использовались. А единственная и подтвержденная им самим «фальсификация» заключалась в следующем: «Полностью требований «рассказать о террористической деятельности «правых» я все-таки не выполнил, но «признал», что «мы, правые» (не исключая самого себя), и «наши лидеры» якобы признали в принципе допустимыми террористические методы в борьбе против партийного руководства в будущем при обострении политической ситуации в стране. Никаких ужасных злодейств вроде шпионажа, причастности Бухарина к убийству Кирова, к посягательствам на жизнь Ленина в 1918 году, к планам расчленения Советского Союза и тому подобным преступлениям, обвинения в которых фигурировали потом на процессе «правотроцкистского блока», я не измышлял» (выделено нами. – Г.Ф., В.Б.)[24].
Гораздо подробнее о методах ведения следствия Астров рассказал в другой своей статье: «Меня не били, не пытали, даже на «ты» меня никто не называл... но от меня настойчиво изо дня в день, из ночи в ночь требовали «рассказать о террористической деятельности «правых», упорно не желая слушать, что ничего я об этом не знаю!..
Настойчивых требований следователей рассказать им о «террористической деятельности «правых»» я полностью не выполнил, но все же показал, что мы, «правые», не исключая лидеров, потерпев поражение внутри партии, признали якобы в принципе допустимыми террористические методы в борьбе против партийного руководства в будущем...
В 1957 году, будучи вызван в Президиум ЦК в связи с моим ходатайством о восстановлении в партии... я заявил, что никогда не слышал от Н.И. Бухарина никаких «террористических высказываний» (выделено нами. – Г.Ф., В.Б.)[25].
Астрову ничего не стоило сказать, что его пытали, запугивали или принуждали дать ложные показания. Но вместо этого он, наоборот, твердо заявил, что вообще не подвергался никакому насилию.
О самой «фальсификации» Астров пишет довольно расплывчато. Он нигде не указывает прямо, хотя, как очевидно, стремится представить дело так, что «правые», и в том числе Бухарин, открыто не признавали убийство как метод борьбы со Сталиным и другими партийными руководителями; именно тут, как следует думать, Астрову пришлось солгать.
Обе прижизненные публикации Астрова появились в периодической печати за несколько лет до того, как исследователям стали известны текст его признательных показаний на допросе 11 января 1937 года (2004)[26] и стенограмма его очной ставки с Бухариным (2001)[27], которая состоялась двумя днями позднее. В ходе последней Астров заявил, что зимой 1930 года слышал, как Бухарин говорил о необходимости «устранить» Сталина