150 дней в Петербурге - стр. 8

Сдать привезенные сыр, рыбу и икру в ближайшие к дому магазины мне так и не удалось. Продать перекупщикам на рынке тем более. Жена попыталась выставить товары в Интернете, но к этому времени рыба стала портиться. Дело кончилось тем, что мы пригласили в гости всех, кого смогли вспомнить, и выставили на стол громадные тарелки с бутербродами: красная рыба и икра. Гости вежливо двигали челюстями, но большую часть бутербродов потом все равно пришлось выкинуть. Остатки сыра (грамм семьсот) я всучил одному из приятелей, чтобы он унес их с собой. Мою собственную семью к тому времени подташнивало уже от одного только сырного запаха.

Да, кстати, если вы спросите, что там с телефоном, то его я тоже купил. В комиссионном магазине неподалеку от дома. Аппарат оказался стареньким и не очень модным. Зато надежным: пару раз я ронял его из кармана, но он и до сих пор неплохо работает.

Недавно, копаясь в книжном шкафу, я отыскал телефонный справочник двадцатилетней давности. И полистав издание, обнаружил, что тогда в Петербурге существовало приблизительно двести магазинов «Старая книга».

Интересно, – подумал я, – куда они все делись? Ведь сегодня букинистов в городе ровно в пятнадцать раз меньше.

Конец советской эпохи стал, кроме всего прочего, эпохой расцвета букинистической торговли. Не знаю, как вы, а я вспоминаю те годы с ностальгией. Самый оживленный букинистический квартал находился тогда на пересечении Невского и Литейного. Перекупщики поджидали клиентов в каждой подворотне, а вдоль ограды Мариинской больницы коробки с книжками на продажу были выставлены аж в несколько рядов. Если хорошенько порыться, то отыскать там можно было все, что угодно. От подшивки журнала «Всемирный следопыт» за 1926-й год до перепечатанного на машинке французского порно-романа.

Когда в конце 1980-х в стране была объявлена свобода торговли, то, например, в Москве стали массово открываться барахолки с турецким трикотажем. А у нас, если вы помните, книжные ярмарки. Самая первая появилась в конце Шпалерной, на том месте, где сегодня открыт Музей воды. Среди посвященных она была известна, как «Водокачка»: помещения там были тесные, продавцы жуликоватые, цены заоблачные, но мне, девятнадцатилетнему, казалось, будто я попал в рай.

На ящиках, грязных стеллажах, а то и просто на полу здесь лежало все, о чем я только мог мечтать. Самиздатовские Стругацкие. Репринты с дореволюционных изданий Ницше и маркиза де Сада. Детективы о Джеймсе Бонде в дурацких обложках. Подпольно изданные рок-энциклопедии. А у самого выхода с ярмарки сутулый субъект с вонючей папироской, помню, торговал книжками, называть которые вслух я немного побаиваюсь и до сих пор.

Сколотив первоначальный капиталец, букинисты один за другим съехали с ярмарок и стали открывать собственные торговые точки. Атмосфера там царила своеобразная. Особенно в этом смысле отличался «Букинистический салон» за станцией метро «Владимирская», владельцы которого с утра до вечера распивали прямо в торговом зале и, дойдя до нужной кондиции, могли подарить случайному посетителю прижизненное издание стихов Есенина с автографом автора.

Времена стояли голодные. Люди потрошили дедовские антресоли и, порой, несли продавать удивительнейшие вещи. Хозяин одного книжного подвальчика как-то показывал мне рукописный сборник матерных частушек XVIII века с такими текстами, что уши у меня краснеют даже сейчас, когда я печатаю эту строку на компьютере. А потом праздник вдруг кончился.