137-я стрелковая против танков Гудериана - стр. 54
143-я стрелковая дивизия – в районе Чаусы на рубеже Заречье, Глушец.
Генерал-полковник Гейнц Гудериан: «…13 июля я перевёл свой командный пункт на Восточный берег Днепра, в Заходы (6 км юго-восточнее Шклова). В этот день я посетил 17-ю танковую дивизию, находившуюся на Днепре. Эта доблестная дивизия с начала наступления уничтожила 502 танка противника. Затем я присутствовал при переправе частей дивизии СС «Рейх» и беседовал с генералами Гауссером и фон Фитингофом. Дивизии СС нужно было ускорить продвижение и организовать разведку в направлении Монастырщина, так как, по данным авиаразведки, юго-западнее Горки русские части пытались пробиться к Днепру. Под умелым руководством своего командира 29-я мотодивизия в этот день продвинулась на 18 км от Смоленска.
13 июля начались ожесточенные атаки русских. С направления Гомель на правый фланг танковой группы наступало около 20 дивизий, в то же время русские производили вылазки со своих предмостных укреплений из Могилёва в южном и юго-восточном направлении и из Орши в южном направлении. Этими операциями руководил маршал Тимошенко с явной целью отбросить немецкие войска снова за Днепр».
4. Варшавское шоссе
«Глаза живые мёртвым закрывают,
А открывают мёртвые живым…»
Утром 14 июля на командном пункте 20-го стрелкового корпуса собрались командиры 132-й, 160-й и 137-й стрелковых дивизий генералы Бирюзов, Скугарев и полковник Гришин. Командиры доложили о состоянии своих дивизий генералу Ерёмину. В каждой – серьёзные потери, у каждого комдива всего по несколько батальонов, со многими частями нет связи. Реально корпус по силам был не больше одной дивизии. Командиры соединений надеялись узнать обстановку на фронте в масштабе хотя бы 13-й армии, но генерал Ерёмин её не знал. Предстояло, прежде всего, разобраться в обстановке, установить связь со всеми частями корпуса и со штабом армии, привести в порядок потрёпанные части, продумать маршруты и план выхода из окружения… Но к этому моменту штаб 13-й армии фактически потерял управление своими частями в районе Быховского плацдарма, штаб 45-го корпуса только-только вырвался из окружения, и не имел связи ни с войсками, ни со штабом 13-й армии.
Было ясно, что противник прорвал фронт обороны 13-й армии и продвигается в направлении Чаус и Пропойска. Дивизии корпуса оказались между наступавшими на восток мотомеханизированными группировками врага. У генерала Ерёмина, не имевшего связи ни с армией, ни с фронтом, не было другого варианта, как отдать дивизиям приказ на прорыв кольца окружения в восточном направлении. Ясно было, что выполнение первоначального приказа – «Сбросить противника в Днепр» – выполнить имеющимися силами и в той обстановке – невозможно. Штаб корпуса определил маршруты движения дивизий и дал указания о взаимодействии. Генерал Ерёмин принял решение двигаться вместе с частями 160-й стрелковой дивизии.
Командиры батальонов 137-й стрелковой получили маршруты движения, и дивизия четырьмя колоннами выступила в общем направлении на Чаусы. Когда был получен приказ на отход, многие бойцы удивлялись: «Почему мы отходим, ведь мы же победили!». Первый успешный бой укрепил у всех веру в свои силы, бойцы убедились, что врага бить можно. Но на этот раз надо было отступать.
Из воспоминаний командира 497-го ГАП майора Малыха: «…Получаю приказ командира дивизии выводить подразделения полка на новый рубеж обороны… При смене боевых порядков был ранен комиссар полка Иванов, но одновременно он в схватке уничтожил фашиста. Товарищ Иванов, будучи раненым, оставался в строю. Отходя, дивизионы полка артогнем поддерживают пехоту, одновременно ведут борьбу с танками противника. Противник крепко бомбит и обстреливает с воздуха. Получил ранение, но эвакуироваться некуда. Я и легкораненые остаемся в строю, но рискуем тяжело раненых под руководством фельдшера Мелёшина отправить в Чаусы, он сумел сдать раненых в санпоезд, но вернуться в полк не смог.