137-я стрелковая против танков Гудериана - стр. 17
– Напряжение отправки нарастало с каждым часом. Мы уезжали четвёртым эшелоном, часов в шестнадцать. При погрузке большинство бойцов и командиров прощались со своими родными. Всюду плакали и причитали. На команду «По вагонам!» реагировали далеко не все. Паровоз пыхтел и свистел, призывая к посадке, но проводы продолжались. Наконец, эшелон тронулся и медленно пошёл вперёд. Со всех сторон к вагонам бегут люди, вскакивают на ходу на подножки. Женщины бегут за эшелоном, многие плачут навзрыд. Такого всеобщего плача я никогда ещё не видел, он долго словно висел в воздухе…
Мелёшин С. Г., фельдшер 497-го ГАП, майор медицинской службы:
– Еще до войны из состава полка была отозвана большая группа рядовых и младших командиров для обучения в артучилищах. Вместо убывших полк пополнился до штатов военного времени добровольцами и мобилизованными муромцами. Через три дня полк завершил мобилизацию, получил боевую технику, новое обмундирование, снаряжение и боеприпасы. Первый секретарь ВКП (б) г. Мурома Москвин отдал командиру полка майору Малых свою легковую машину.
27—28 июня отправились на фронт 1-й и 2-й дивизионы. Первый эшелон вели лучший машинист Муромского депо Георгий Матвеевич Чернов, ставший через два года Героем Социалистического труда, и Николай Иванович Зуев. 29 июня от станции Муром отошёл 3-й дивизион капитана П. П. Гусева. Правда, до места дислокации не добрался. Третий дивизион воевал на других участках фронта.
Набирая ход, эшелоны спешили на запад. Чтобы перебросить дивизию на фронт, потребовалось 36 эшелонов. К моменту отправки в 137-й стрелковой насчитывалось свыше 14 тысяч человек, около трех тысяч лошадей, до 200 орудий и минометов, сотни автомашин, тракторов, повозок. Это был огромный, сложный организм, и мощная боевая единица с хорошо подготовленным личным составом. Шесть командиров в дивизии имели звание полковника на момент отправки на фронт, резерв младших командиров составлял до 200 человек.
Терещенко Б. Т., командир батареи 45-миллиметровых орудий 771-го стрелкового полка, подполковник в отставке:
– Всех нас, конечно, интересовал вопрос: куда же мы попадём, на какой участок фронта. Строили самые различные предположения. В Москве наш эшелон встретил секретарь ВКП\б\ товарищ Щербаков. Спросил, как настроение, поговорил с бойцами, а потом обронил фразу: «Ну что, выдержат сапоги Пинские болота?» – «В Белоруссию едем!» – мелькнула у меня мысль.
Федосеев И. А.:
– Я ехал в одном вагоне с бойцами. Настроение у всех было хорошее, боевое, даже песни пели. Беседовали, как в семье. Я читал вслух книгу Николая Островского «Как закалялась сталь», которую взял с собой. Такая товарищеская атмосфера на пути к фронту помогла лучше узнать друг друга, а это потом помогло нам в боях…
Они были каждый со своими мыслями и надеждами. Никто из них не мог знать, какая выпадет судьба на войне. Ехали и пятеро друзей-артиллеристов, молодые лейтенанты Борис Терещенко, Евгений Иванов, Николай Агарышев, Василий Соса, Георгий Похлебаев. Могли ли они даже подумать тогда, что один из них погибнет в первом бою, и друзья, с которыми прожил два мирных года, сами похоронят его у пыльной белорусской дороги. Другой будет раздавлен танком, но чудом выживет, снова попадет на фронт, дойдёт до Берлина командиром полка и станет первым комендантом рейхсканцелярии. Третий погибнет через два месяца в разведке, и его даже не сумеют похоронить. Двое других пройдут всю войну до конца, но судьба их разведёт, и они снова встретятся спустя несколько десятилетий, седые и израненные…