12 проявлений учителя - стр. 40
Вскоре вернулся и Чунда. Поблагодарив его за предоставленную возможность послужить, я отправился к тому месту, где Будда должен был начать свою сангу[39].
Подойдя к лагерю Будды, я увидел, что все его вернувшиеся из дворца ученики чем-то обеспокоены. Я услышал, что внезапно Будде стало очень плохо и им пришлось послать за врачом. Встревоженный царь прислал своего личного целителя. Тот внимательно послушал пульс Будды и спросил, что он ел сегодня.
– Кукармутты? – вскричал врач испуганно. – Но они же становятся очень ядовитыми в этот сезон! О господин, если вы ели их в полдень, то яд уже попал в кровь и начал действовать! Теперь уже слишком поздно!!!
Какой крик подняли ужаснувшиеся ученики! Я спрятался в кустах, от всего сердца надеясь, что никто не узнает о моем участии в процессе приготовления грибов.
– Нужно убить этого негодяя! – в отчаянии кричали бхикшу, глядя в бледное, как полотно, лицо своего учителя. – Он убил величайшую душу в мире! Он уничтожил олицетворенное сострадание! Он должен быть наказан!
Я подумал, что они разорвут беднягу Чунду на куски. Но Будда умиротворяюще поднял руку и остановил их.
– Ананда, – обратился он к старшему из учеников. – Чунда – это необычный человек, исключительный человек. Ведь первую пищу мне дала моя мать, а последнюю – он. Моя мать помогла мне вступить в этот мир, а кузнец помог мне вступить в иной мир. Вы должны к нему относиться с уважением.
– Это уж слишком! – вскричал Ананда. – Уважать его и поклоняться, как твоей матери! Он убийца, которого необходимо покарать!
Однако Будда слабым, но властным голосом остановил его:
– Я знаю, что вы хотите убить этого несчастного, но сделайте так, как я вам говорю. Это великая алхимия! Даже если Будде дают яд – из него должна выйти любовь! А теперь нам не нужно терять время, мы должны продолжить наше путешествие.
– Куда же вы хотите пойти? – еле сдерживая слезы, спросил Ананда.
– В Кушинагар, – ответил Гаутама.
Мне показалось, Будда, который не мог стоять на ногах от слабости, специально приказал продолжить путешествие, чтобы увести своих последователей подальше от Чунды и чтобы кузнец не винил себя, созерцая уход учителя.
Я испытывал смешанные чувства. С одной стороны, мне хотелось отколотить глупого кузнеца, не придумавшего ничего лучшего, чем накормить своего великого гостя ядовитыми грибами. С другой стороны, я думал, что, узнав о случившемся, Чунда наверняка накажет сам себя больше, чем это может сделать кто-то другой.
Сопровождаемый ближайшими учениками, а также рыдающими местными жителями, Будда из последних сил двинулся на северо-восток. Весть о его скорой смерти молниеносно облетела округу. Со всех сторон к нему стекались толпы людей, желавших проводить его в последний путь. В сопровождении огромной и постоянно растущей рыдающей свиты Будда медленно, иногда теряя сознание, шел к Кушинагару. Лесные тропы были полностью размыты ливневыми дождями. Мы двигались насквозь промокшие и по лодыжки в воде. Даже мне, здоровому человеку, поход под холодными мелкими струями, беспрерывно бьющими по голове и плечам, казался мучительным испытанием. Что же чувствовал Гаутама, чье тело горело в лихорадке от бродящего в нем яда, когда он передвигался в шуме и холоде летнего ливня? Зачем он не остался на месте, а двинулся в этот тяжкий путь? Как мог он, промокший до нитки, не принимающий пищу и воду, беспокоиться об оставшемся позади Чунде? По пути он поручил Ананде утешить злосчастного кузнеца и попросить его не скорбеть о случившемся.