12 проявлений учителя - стр. 36

Ко мне возвращалась способность думать. Я с ужасом вспомнил слова Будды, переданные моим учителем:

– Ум – главная движущая сила и предвестник всего.

Если говорить или действовать с жестоким умом,

Последует страдание, как повозка следует за лошадью…

Если говорить или действовать с чистым умом,

Последует счастье, словно тень, никогда вас не покидающая.

Я вспомнил о карме, о своем решении встать на путь освобождения, об обещании никогда больше не совершать убийства…

– Нет, нет, – попятившись назад, я упал на траву. – Неужели теперь из-за этой кошки мне придется быть убитым? Как я мог так глупо забыть о том, чему меня учил бхикшу?

Убежав с той поляны, я долго мыл руки в реке. Кровь животных, к которой я привык с раннего детства, казалась мне сейчас каплями жуткой реки Вайтарани[37], в которой тонут грешники вроде меня. Собравшись с мыслями, я начал думать, что же мне предпринять. Я должен был отыскать монаха, который дал мне возможность встать на этот путь. Мне нужно было найти его, припасть к его стопам, попросить прощения и вымолить новый шанс на спасение. Возможно, по его благословению или по милости его учителя – блаженного Гаутамы – я смогу получить прощение за убийство и не понесу за него и за другие свои грехи столь страшную кару?

Терзаемый страхом и раскаянием, я покинул родную деревню и отправился искать своего спасителя. Расставаясь со мной, он сказал, что торопится присоединиться к великому Будде и его ученикам. А это значит, что мне нужно было отыскать самого Сиддхартху Гаутаму.

Я шел через деревни и леса, по дороге расспрашивая, где сейчас находится великий Гаутама и его ученики. Все это время мне приходилось питаться только фруктами, которые росли на деревьях. К счастью, приближался сезон дождей, и в это время манго и папайи, обильно растущие на деревьях, достигли своей полной спелости. Утоляя ими голод, я с удивлением понял, что могу прожить без мясной пищи. К тому же мысль о том, что мне необходимо узнать, простится ли мне мое преступление, подгоняла вперед и вливала в мое тело новые силы.

Я услышал, что блаженный Гаутама покинул любимый город Вайшали, простившись с большинством своих учеников, и отправился проповедовать по близлежащим городам и деревням. Говорили, что к восьмидесяти годам его здоровье ухудшилось. Но несмотря на это, он оставил спокойную жизнь в Вайшали и отправился к людям, желая помочь как можно большему количеству страждущих. Все, с кем я встречался, говорили, что это, возможно, последнее путешествие Будды. Ведь недаром, отправляясь в путь, он сказал своему любимому ученику Ананде:

– Мое странствие близится к концу. Как измученную клячу, можно заставить двигаться только с помощью хлыста, так и это тело можно заставить двигаться, только подхлестывая его. Но моя умственная и духовная энергия не слабеет.

Услышав эту новость, я испугался, что не успею встретиться с ним, и бросился вперед со всей скоростью, на которую был способен. Впрочем, не только я. Толпы желающих увидеть великого Просветленного покидали свои деревни и двигались на север.

О том, как страстно Чунда хотел послужить духовному учителю.

Я нагнал Будду и нескольких его близких учеников, когда он вошел в маленькую деревушку Пава.

Он сидел на широкой поляне, окруженный сотнями людей, пришедшими, чтобы услышать его последние напутствия. Я увидел хорошо сложенного человека с характерными для рода шакьев чертами лица. Все части его светящегося тела были пропорциональны, а благородное лицо отличалось утонченностью и аристократизмом. Несмотря на свои восемьдесят лет, он казался молодым и красивым. Он радостно улыбался и смеялся. Если бы я не слышал о постоянных приступах боли, терзавших его тело, я бы ни за что не поверил, что он нездоров. Будда сидел посередине поляны, излучая мягкое сияние, и отвечал на вопросы.