11 встреч. Интервью с современниками - стр. 7

Гайдар достает из пенала диплом. Он именной, и на обратной стороне клятва Гиппократа.

– Академия сегодня – это триста десять зданий. Пятьдесят четыре гектара в центре города и пятьсот семьдесят гектаров на полигоне в Красном Селе. Из трехсот десяти зданий восемьдесят процентов имеют возраст более ста пятидесяти лет. У нас возникает масса сложностей в ведении этого хозяйства. Это же город в городе. Только энергетические коммуникации составляют сто восемьдесят километров. Поддерживать все это достаточно сложно, но и его величество конечный продукт того стоит.

У нас пять с половиной тысяч выпускников каждый год: пятьсот человек по получению первичного врачебного образования, в том числе около ста двадцати человек – это гражданские вольнонаемные слушатели, и около пяти тысяч – это врачи по циклам усовершенствования продолжительностью от трех месяцев до трех лет. У нас новый год начинается в сентябре.

Академия живет своей особенной жизнью. В Академии проводится до трех десятков конгрессов, симпозиумов.

В этом году мы провели такое большое мероприятие, как 36-й Всемирный конгресс военных врачей. Еще СССР являлся соучастником этой организации на протяжении пятидесяти послевоенных лет. В России конгресс проводился впервые в Военно-медицинской Академии в течение восьми дней.

Было семьдесят четыре страны. Все прошло блестяще, отличные отзывы. Была богатая культурная программа, ужин в мраморном зале Музея этнографии – этакое русское застолье плюс белые ночи, но главное – была обширная научная программа. Выступления наших зарубежных коллег были всякие. Некоторые очень хорошие, а иные выступали с примитивными докладами, говорили о банальных вещах, но с таким все это преподносилось апломбом! А потом они послушали наши доклады и скисли. Им стало стыдно за то, что они с собой привезли.

– То есть мы опять впереди?

– Не всегда, но хочется, чтобы всегда.

– Сейчас легче стало дышать?

– Да. Сейчас легче стало дышать всем, не только Академии, но и всей военной медицине.

– Расскажите немного о себе.

– Биография у меня не очень богатая. Родился я в Запорожье 19 января 1946 года, отец был строителем-инженером, жили в Минске, пошел в мужскую школу.

– Отдельно от девочек?

– Конечно отдельно. Тогда все было отдельно. А потом началась целина. Строительный трест, где работал отец, посадили в эшелон и отправили поднимать целину.

– Вместе с семьями?

– Всех. Время было такое – никто никого ни о чем не спрашивал. Приказали – вперед. Вместе с семьями. В Казахстан. Ехали в теплушках. Примерно месяц. Останавливались на каждом полустанке. Хорошо ехали, весело было – другой-то жизни не знали. Буржуйка – в середине, тепло, соседи в куче, дети тоже, на полустанках долго стояли, медленно ехали, вещи здесь же сложены, на полу.

– А как же удобства?

– Угол был выгорожен под туалет, там стояло два ведра, на полустанках ходили за кипятком. Я очень радовался, мы ведь приехали в начале сентября, в школу ходить не надо, в теплушках школы нет.

С 1957 года жил в Алма-Ате, окончил там школу, поступил в мединститут, окончил его, а потом более трех лет проработал там же, в Алма-Ате, врачом-нейрохирургом.

– А как в армию попали?

– А так и попал. Задумал диссертацию писать, а мне и говорят: «Ты же знаешь, в какой республике живешь. Сначала национальные кадры, а потом ты!» – я тогда как-то очень резко почувствовал на себе все это. То, что я не того сорта. Национализм не приемлю ни в каком виде. Мне это все очень трудно понять, потому что во мне много кровей намешано: и русская, и украинская, и грузинская. Кто я тогда? Говорю и думаю на русском, родился на Украине, жил в Белоруссии, потом жил в Казахстане. Кто я такой? Я больше двадцати лет в Казахстане прожил, и оказывается, я – изгой.