1000 Первая дочь - стр. 19
К счастью, Майлин покачала головой и заметно порозовела:
— Нет, ничего такого. Я дала обещание моей матери никогда не выходить замуж и не спать с мужчинами вне брака. И собираюсь выполнить это.
Что за бред?! Ничего глупее в жизни не слышал. Эта девушка буквально создана для того, чтобы дарить наслаждение мужчине и пользоваться полной взаимностью. Никогда прежде я не видел такой нежной кожи, такой высокой груди и тонкой талии. А эти волосы… Как же мне хотелось запустить в них пальцы, почувствовать их шелковистость и нежность. Интересно, ее волосы везде такие мягкие? Я просто обязан был это выяснить.
— Такое глупое обещание могла взять с тебя только ненормальная женщина, которой твоя мать, похоже, и являлась, — проговорил я ворчливо.
Глаза Майлин вспыхнули гневом. Она уперла руки в бока и, несмотря на то, что ее макушка едва достигала моей груди, приказала:
— Не смейте оскорблять память моей матери! Она была чудесной женщиной и прекрасным человеком.
До чего же она хороша, когда злится. Ее грудь так высоко вздымается, а затвердевшие соски будто вот-вот прорвут ткань платья.
— Хорошо, — я пошел на попятный, — оставим твою мать в покое. Но поговорим о тебе. Есть ли другие причины отказать мне, кроме странного обещания?
Она вздохнула, будто я ее ударил. Отступила на шаг и нервно облизнула губы. Ее маленький нежный язычок лишь на секунду стал виден, но этого было достаточно, чтобы мой член мгновенно отреагировал полной боевой готовностью. Я ласкал девушку взглядом, боясь напугать сильнее. Но она не сбежит, в этом я был уверен совершенно точно. Еще никто не удрал от Алексиса, сына повелителя Озиса: ни враг, ни тем более упрямая, но чертовски обворожительная девушка.
— Я девственница, — шепнула Майлин, не поднимая глаз.
Она не знала мужчин до меня? Эта мысль обрадовала и вдохновила меня.
— Это дело легко поправимое, — улыбнулся я. — Не бойся, это не больно впервые, если партнер достаточно опытный и терпеливый. Обещаю, тебе понравится. Иди сюда…
Майлин качнулась назад, будто собиралась упасть. Но глаза ее, полыхавшие гневом, говорили о другом. Строптивица, она упиралась так, будто кто-то мог дороже выкупить ее хваленую девственность. Я чувствовал исходящий от нее запах диких цветов: сладковатый, с едва заметной горчинкой. Он пьянил меня и будоражил. Настолько, что я, наверное, впервые в жизни готов был потерять терпение.
— Я не стану вашей… — тихо, но уверенно повторила она.
— То есть ты предпочтешь положение служанки в захудалой гостинице перспективе стать моей любовницей?
— Так и есть. Могу я идти?
Нет, это уже ни в какие рамки не лезет. Неужели она не понимает, до какой степени раззадорила мой интерес. Теперь я не уступлю, это уже вопрос чести. И не только. От ее близости у меня бурлила кровь, пульс бешено стучал в висках, подобно барабанной дроби. Я был готов не просто к сражению, а к окончательной и безоговорочной победе.
— Понимаю, ты высоко ценишь свою девственность и хочешь выручить за нее побольше. Что ж, я готов идти на уступки. К полному обеспечению могу добавить хорошее приданное, скажем, в размере тысячи золотых монет. Этого хватит, чтобы обзавестись своим хозяйством. Ты даже сможешь купить гостиницу, раз тебе так нравится здесь работать. Но это будет только после того, как я наслажусь твоим обществом.