1000 не одна ложь (3 книга) - стр. 21

– И Верка с Тошкой пусть с этой сучкой не общаются. Нечего учиться у нее, как бл**ью стать и как под иностранцев ложиться, семью позорить. Слышишь? Чтоб не смела младшим давать с ней общаться! Не то я за себя не отвечаю.

Я тряхнула головой, стараясь отогнать воспоминания и проглотить навернувшиеся на глаза слезы. Конечно, страсти улеглись через время. Но с отцом мы так и не общались, и Бусю он ни разу на руки не взял. Мама ко мне на съемную квартиру приезжала и помогала, чем могла. Веру с Тошей привозила. Иногда мы вместе гулять ходили или в кино. И моя жизнь вроде как вливалась в самое обычное русло, когда пытаешься жить, существовать ради кого-то, засовывая свою боль как можно дальше. Я с ней справлялась, умела договариваться и разрешать ей приходить в другое время, когда никого нет рядом.

Я встала со стула и подошла к окну. Посмотрела на звездное небо такое яркое, темно-синее и вспомнила такое же небо над своей головой в жаркой пустыне, когда мы лежали на песке и смотрели вместе на звезды. В тот короткий период нашего счастья. Я позволила себе быть слишком счастливой, и у меня это счастье отобрали. Нельзя так радоваться, нельзя настолько погружаться в миражи, когда они сгорают дотла, боль становится невыносимой. Распахнула окно, и морозный воздух ворвался в аудиторию. Взвил мои волосы, швырнул мне в лицо маленькие, колючие снежинки. Опустила взгляд вниз, и на секунду что-то дернулось внутри. Там стоял мужчина. В тени деревьев. Свет фонарей падал на его мощную высокую фигуру в черном пальто и на лицо, поднятое кверху. И на долю секунды мне показалось… нет… я не могла этого озвучить даже про себя… сильно дух захватило. Я отпрянула от окна и тут же прильнула к стеклу обратно, но там уже никого не было. Мне, наверное, показалось. Это все мысли о НЕМ. Бесконечные, тягучие и болезненные, как открытая рана. И тоска. Дикая, непреодолимая и необратимая, как смерть. Особенно когда вот так накатывают воспоминания.

Я собрала бумаги в стол, остальные сложила в сумочку. Наверное, в аудиториях университета, где я преподавала арабский язык, уже никого не осталось. Пора и мне ехать домой.

Накинула шубу из искусственного белого меха, шарф на шею и вышла на лестницу.

Когда спустилась вниз и толкнула массивные двери, остановилась и улыбнулась – Рифат стоял внизу, дул на замерзающие руки и ждал меня рядом со своей машиной. Приехал. Сдержал слово. Аминка очень его ждала. За эти два года он приезжал почти каждые два-три месяца. Бывало и чаще. У меня не останавливался. Обычно жил в гостинице, но в гости приезжал постоянно. Дети ему радовались. Особенно Амина. Любашка успевала отвыкнуть, пока его не было. Те деньги, что он оставил мне на карте и постоянно пополнял, я почти не трогала. Только однажды дала маме – отцу на лечение в больнице и детям на зимнюю одежду. А так старалась справляться своей зарплатой и подработками.

Особо себя не баловала ничем. Зато баловал Рифат, когда приезжал, привозил ворох подарков мне и детям. Эту шубу тоже он купил в прошлый визит. Я бы, может, ее и не приняла, но он настоял… а я не могла отказать. Я чувствовала свою вину так же, как и раньше.

– Очень рада видеть тебя, Рифат.

– И я очень рад тебя видеть, Альшита.

Вздрогнула, когда он назвал меня именно так. Потому что слишком напоминало, кто мне дал это имя.